Токийский Зодиак - Содзи Симада

– Чего хорошего-то? Хорошо то, что я оказался рядом. А то эта парочка вызвала бы тебе «Скорую».

– Булавка! Одна маленькая булавочка, Кадзуми! Я отыскал ее. Отыскал наконец! Как я и думал! Достаточно выдернуть булавку, и бац! – все встало на свои места…

Все-таки я крутой парень, что ни говори. Но как можно было быть таким болваном? Если б я с самого начала делал что надо, все было бы понятно сразу после твоих объяснений. Это же проще простого! А я что делал? Чтобы добраться до поля с дайконом, принялся, как крот, рыть землю с противоположной стороны шарика.

Ну что скажешь, Кадзуми? Ты должен смеяться надо мной. Смейтесь все, ты тоже смейся. Разрешаю. Глупец! Шут гороховый! Как можно столько биться над этой простейшей задачей?! Она любому ребенку по силам. А теперь надо спешить! Который час?

– Что?

– Что значит «что»? Сколько сейчас времени? У тебя ведь часы на левой руке или как?

– Одиннадцать…

– Одиннадцать! Бог мой! Времени совсем не остается. Когда последний экспресс в Токио?

– В восемь двадцать девять, кажется… А что?

– Отлично! Вот на нем и поедем. А пока поезжай-ка ты в Нисикёгоку к Эмото и жди моего звонка. Времени совсем нет. Пока!

– Эй! Погоди! Ты куда?

Быстро удалявшийся Митараи крикнул на ходу:

– Разве не понятно? На встречу с преступником!

Я смотрел ему вслед, разинув рот.

– Эй! Ты свихнулся? Ты же не знаешь, где преступник.

– Ничего, разберусь. Не беспокойся. К вечеру я его найду.

– К вечеру?! Ты вообще понимаешь, кого ищешь? Это же не зонтик какой-нибудь. А как же Сюсай Ёсида? Нам же надо его увидеть!

– Ёсида? Какой еще Ёсида? А-а! Это про которого ты рассказывал? Нет, он нам не нужен.

– Как же так?

– Зачем? Он же не преступник.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я знаю, кто преступник.

– Постой! Как же…

Договорить я не успел – Митараи уже скрылся за углом.

Я чувствовал страшную усталость, хотя прошло всего часа два-три, как я нашел Митараи. За что судьба послала мне полусумасшедшего друга? Если это действительно судьба, значит, в прошлой жизни я сделал что-то очень плохое.

Теперь, оставшись один, я должен был принять важное решение. Что делать с Ёсидой? Митараи сказал, что ехать к нему незачем. Но насколько можно верить словам такого человека?

Простейшая задача, сказал он? Ничего себе простейшая! По силам любому ребенку? Любому ребенку ясно, что он сумасшедший.

Что же такое обнаружил Митараи? Если он в самом деле что-то обнаружил. Ведь что ни говори, а с ним случился настоящий припадок. Бегал, выл, кричал… Нормальный человек так себя не ведет.

Даже если ему удалось что-то разузнать, отыскать преступника до вечера совершенно невозможно. Люди сорок лет бились над этой загадкой, но так и не сумели ее разгадать. И вдруг за какие-то несколько часов преступник находится. Как зонтик, позабытый в телефонной будке… Если это произойдет, я готов на руках пройтись по всему Киото. Говорить такое может только тот, кто не в своем уме. Это можно утверждать с полной уверенностью. Не будете же вы отрицать, что у человека, сомневающегося в том, что почтовые ящики в Японии выкрашены в красный цвет, не все дома. Это вам каждый подтвердит.

Начнем с того, что Митараи знает об этом деле столько же, сколько и я. Не больше. Впрочем, нет! Гораздо меньше. Ведь ему ничего не известно ни о Сюсай Ёсиде, ни о Хатиро Умэде. И несмотря на это, он заявляет, что знает, кто преступник…

Митараи сказал, чтобы я сидел у Эмото и ждал его звонка. Послушаю его – получится, что я поверил в его бред и готов сидеть и ждать, пока он найдет убийцу.

Поверить в это решительно невозможно. Но вдруг Митараи понадобится моя помощь? Вот ради этого надо, наверное, вернуться в квартиру Эмото.

Итак, сегодня последний день. Что делать, если Митараи в конце концов все-таки проколется? Разве я смогу справиться с этим делом, что-то изменить?

Митараи убежал, ничего толком не объяснив. Оно и понятно – времени не осталось совсем. И потом – его осенила какая-то мысль. Получается, мне надо тихо сидеть и дожидаться, когда он позвонит? Смотреть на небо и ни о чем не думать? А небо между тем заволокло плотными облаками. И в голове у меня тоже сплошной туман.

Существует ли хотя бы небольшая вероятность того, что Митараи удалось раскрыть дело, над которым мы бьемся? Когда с ним случился припадок и он заорал как резаный? Есть! Когда я показал ему склеенную тысячу. Может, здесь кроется подсказка?

Я быстро достал кошелек и посмотрел на купюру. С виду ничего особенного. Обыкновенный прозрачный скотч. Что из этого можно извлечь? Я перевернул купюру. Такой же скотч. Митараи на оборотную сторону даже не взглянул.

Что же он увидел на лицевой? Я внимательно рассмотрел ее, но ничего не обнаружил. С цветом всё в порядке… Хиробуми Ито что-то подсказал? Вряд ли. А может, дело в цифре? Тысяча… Нет, ничего в голову не приходит.

Попробуем еще раз. Купюра, то есть деньги. Какая-то связь с деньгами? Убийства связаны с деньгами? Но это и так ясно. Ничего нового.

Ага! Как он сказал?.. Фальшивые деньги! Фальшивка, подделка… Подделка денег? Под видом «убийств по Зодиаку» скрывается преступление, связанное с изготовлением фальшивых денег? Ведь Хэйкити Умэдзава был художником. Или…

Но как связать эту версию со всем, что нам известно о деле семьи Умэдзава? До сих пор не было никаких признаков или намеков, что оно как-то связано с фальшивомонетничеством.

Хотя я не думаю, что между шумным спектаклем, который устроил Митараи, и словами «фальшивые деньги» совсем нет никакой связи. Это определенно намек на что-то. Но на что именно?

Еще Митараи сказал, что при подделке денег используют матовый скотч. Причем не для тысяч, а для десятитысячных. Почему? У десяток бумага, что ли, лучше?

Ну да! Как я сразу не догадался?! Какой смысл подделывать тысячи? Большой прибыли не получишь. То ли дело десятка. Навар в десять раз больше. Были бы стотысячные купюры, наверняка занялись бы ими. Это понятно.

Но какое отношение к этому делу может иметь скотч? И почему он должен быть матовым? Ведь фальшивые деньги печатают и скотч тут не нужен… Нет, определенно Митараи говорит загадками.

* * *

В конце концов я решил ехать к Эмото и дожидаться новостей там. Митараи обещал позвонить к вечеру. Если выяснится, что он провалился, мне останется лишь вскочить и мчаться к Ёсиде. Грань между безумием и гениальностью очень тонкая. И мне не хочется, чтобы она была размыта.

Дорогой читатель!

Возможно, мне надо было обратиться к тебе раньше, но лучше поздно, чем никогда. Не дело автора вмешиваться в ход расследования, но я все-таки хочу сказать несколько слов.