Вкус денег - Фридрих Незнанский

21.29

Она мысленно перекрестилась и стала медленно вынимать пистолет…

21.26

Роберт потянул на себя дверцу фургона - заперто. Тогда он изо всех сил забарабанил кулаком по железу:

- Откройте. Милицейская проверка, - и, услышав шорох внутри, сделал каменное лицо и убрал руки за спину, в одной держа шприц, а в другой пистолет.

Из фургона появился моложавый подтянутый тип с удостоверением работника службы безопасности на изготовку. Оружием он, конечно, не размахивал, чтобы лишний раз не нервировать доблестную милицию. Однако тут же поплатился за это.

Роберт всадил ему иглу в левую ляжку и, для верности стукнув его рукояткой пистолета между глаз, втолкнул обратно внутрь. Не медля ни секунды, заскочил следом и был приятно поражен тем, что в фургоне, кроме Ракова, никого не было, ну если, конечно, не считать охранника, который не подавал признаков жизни. Зато здесь было душно и тесно, а на столике у стенки кроме рации стояли добрых полдюжины часов и все они показывали одинаковое время.

21.27

Раков замер под дулом пистолета, который был так близко от него, что можно было разглядеть царапины на стволе:

- Ну, чего ты хочешь, сынок? Что тебе надо?

- Отменить операцию.

- Это уже, по счастью, невозможно, машина запущена, ее уже не остановить… - Он явно тянул время, переводя взгляд со ствола на часы и обратно.

Роберт махнул пистолетом в сторону рации:

- Код чрезвычайной ситуации. Быстро.

Раков вздрогнул. Молниеносно взвесив свои шансы, он решил, что терять ему нечего, и пошел в наступление. Если Роберт знает код, то единственная возможность спасти положение - это не дать ему подойти к рации, а до начала акции еще четыре минуты. Долго.

Памятуя итог их предыдущей встречи, он решил сразу лишить противника преимущества и с удивительной для такого возраста ловкостью пнул Роберта ногой в пах. Тот не успел увернуться и все-таки, прежде чем жуткая боль парализовала его движения, успел выстрелить. Но Ракову сегодня определенно везло. Пуля прошла мимо, а он, одной рукой схватив согнувшегося пополам Роберта за шею, другой пытался отобрать пистолет. Хватка у него была железной, и через несколько секунд Роберт начал терять сознание, не в силах сопротивляться из-за боли, которая отпускала слишком медленно.

Роберт перевел мутнеющий взгляд с раскрасневшегося, возбужденного лица противника на многочисленные часы.

21.28

Нечеловеческим усилием он заставил себя собраться, но сил хватило только на то, чтобы приподнять пистолет и нажать на курок. На этот раз он не промахнулся. Соперник, отпустив его шею, схватился за ногу, повыше колена, и, поняв, что Роберта ему уже не достать, он схватил тяжелый штатив, оставшийся от прежних хозяев фургона, телевизионщиков, и поднял его над головой, намереваясь разрушить рацию до основания.

Роберт привалился к стенке и выпустил еще одну пулю - в руку, и орудие разрушения обрушилось прямо на голову Штангисту. Он упал, обливаясь кровью, и отключился.

Роберт, превозмогая боль и тошноту, с трудом преодолел полтора метра, отделявшие его от заветной цели, и свалился на стул.

21.29

Руки дрожали. Он нажал все кнопки, не разбираясь, что к чему, - рация вроде бы ожила - прижал микрофон прямо к губам и трижды произнес:

- Внимание 013!

21.29

Гагуа и Пирожков заняли места на трибуне для почетных гостей. Заиграли гимн УЕФА, на поле начали выносить огромный флаг с изображением футбольного мяча. Толпа на трибунах стихла, готовя силы, чтобы через минуту приветствовать команды.

Пирожков заметил, что телекамера наведена на него, и изобразил на лице приличествующее моменту выражение.

21.29

Первый снайпер услышал писк в наушниках, но грузин в этот момент повернул голову, поэтому он выстрелил сразу после второго сигнала, не дожидаясь начала третьего. Он успел сделать только один выстрел. Второй снайпер выстрелить не успел.

21.29

Поскольку шум на трибунах поутих, два взрыва, раздавшиеся одновременно на двух осветительных мачтах, были хорошо слышны. Несколько прожекторов лопнули. Вместе с осколками вниз на беговую дорожку полетели фрагменты двух человек.

Они летели медленно и плавно. Две автоматические винтовки с глушителями, два человеческих туловища, отдельно руки и ноги. Как в замедленной съемке. Толпа, затаив дыхание, безмолвствовала. Рты открыты. Головы запрокинуты. Наконец два глухих удара.

А на колени мэру медленно сполз Отар Гагуа с простреленной головой.

Трибуны превратились в ад кромешный. Пространство перед стадионом, где находилось еще тысяч пять опоздавших, тоже. Какой-то милицейский начальник из оцепления выстрелил в воздух, чтобы прекратить панику, но его подтолкнули, и он попал в одного из своих подчиненных. Кто-то завопил: "Чеченцы! Сейчас всех взорвут!!!" Толпа ринулась в разные стороны. Журналисты на трибунах в погоне за феноменально сенсационным материалом еще пытались что-то снимать. Озверевшая милиция бросилась на них, круша камеры и избивая их самих. Люди в панике сминали друг друга, не имея возможности прорвать ряды поднимающихся по проходам к трибунам и еще не понявших, что произошло.

Наконец кто-то из высокого начальства додумался отдать приказ запретить зрителям покидать сектора, и милиция, резво орудуя дубинками, попыталась упорядочить исход. Но поток до смерти перепуганных людей, слишком строго наказанных за свою преданность любимой команде, уже вырвался в город, и многие стражи порядка пожалели тогда о том, что избрали именно эту профессию. Народ кидался на каждого человека в форме, с яростью стада быков, увидевших знамя революции.

В одном отдельно взятом районе столицы - в Лужниках - воцарилась анархия.

Роберт Ненашев. 12 апреля

Роберт, находясь в фургоне, не слышал взрыва, но услыхал беспорядочную пальбу и рев толпы, значение которых понять было трудно. Успел он или нет? Дверь фургона медленно приоткрылась. Совершенно инстинктивно он вскинул пистолет и чуть не нажал на спуск. Наташа, совершенно обессиленная, ввалилась внутрь, никак на это не прореагировав.

- Все… - Она присела у стены, рядом с мирно посапывающим охранником, и опустила голову на колени.

- Что - все? Кто победил? - Роберт бросился к ней, пытаясь привести ее в чувство.

- Можно я это выброшу? - отвечая вопросом на вопрос, она протянула ему пистолет.

Роберт спрятал пистолет в карман и, подняв девушку, прижал ее к себе:

- Ну, был взрыв на трибунах? Или не был?!!