21 урок для XXI века - Юваль Ной Харари

Был ли Сталин светским человеком?

Таким образом, нет никаких оснований критиковать секуляризм за отсутствие этических ценностей или социальной ответственности. Главную проблему секуляризма следует искать на противоположном конце спектра. По всей видимости, он слишком высоко поднимает этическую планку. Большинство людей не в состоянии соблюдать такие жёсткие нормы, а большим обществом невозможно управлять, основываясь на сострадании и поисках истины с неизвестным результатом. Общество должно действовать быстро и решительно (особенно в опасных ситуациях, таких как война или экономический кризис), даже если оно не знает точно, что есть истина и какие действия причинят меньше вреда. Требуются чёткие указания, запоминающийся девиз и вдохновляющий боевой клич. Очень трудно посылать солдат в бой или проводить радикальные экономические реформы во имя сомнительных гипотез, а потому светские движения то и дело превращаются в догматические религии.

Например, Карл Маркс начинал с заявления, что все религии — это обман с целью угнетения людей, и призывал сторонников исследовать истинную природу мирового порядка. В последующие десятилетия из-за тягот революции и войны марксизм утратил гибкость, и уже при Сталине официальная линия Коммунистической партии СССР изменилась: мировой порядок слишком сложен для понимания обычного человека, и поэтому лучше всегда доверять мудрости партии и следовать её указаниям, даже если она репрессирует и убивает десятки миллионов невинных людей. Да, это отвратительно, но партийные идеологи не уставали объяснять, что революция не пикник и что нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц.

Следует ли считать Сталина светским руководителем? Ответ зависит от нашего определения секуляризма. Если мы используем минималистское негативное определение — «светские люди не верят в Бога» — то Сталин, вне всякого сомнения, был светским человеком. А согласно позитивному определению («светские люди отвергают все ненаучные догмы и ценят истину, сострадание и свободу»), Маркс был светским деятелем, а Сталин — нет. Сталин был пророком безбожной, но в высшей степени догматичной религии — сталинизма.

Сталинизм — не единичный пример. Капитализм также начинался как непредвзятая научная теория, но постепенно превратился в догму. Многие капиталисты всё ещё повторяют мантру о свободном рынке и экономическом росте, не обращая внимания на реальный мир. К каким бы ужасным последствиям ни приводили модернизация, индустриализация или приватизация, адепты капитализма списывают эти последствия на «болезни роста» и обещают, что дальнейший экономический подъём всё исправит.

Либеральные демократы с умеренными взглядами хранили верность светским идеалам сострадания и поиска истины — но даже они порой отрекались от них ради удобных догм. Так, при столкновении с жестокими диктатурами и несостоятельными государствами либералы часто превращают свою непоколебимую веру в свободу в священный ритуал всеобщих выборов. Они начинают войны и тратят миллиарды долларов в Ираке, Афганистане и Конго, будучи твёрдо убеждены, что проведение всеобщих выборов волшебным образом превратит эти страны в нечто вроде Дании, только с более тёплым климатом. И всё это — несмотря на постоянные неудачи и тот факт, что даже в странах с устоявшейся традицией всеобщих выборов эти ритуалы время от времени приводят к власти авторитарных популистов, и результатом становится диктатура большинства. Если вы попытаетесь усомниться в предполагаемой мудрости всеобщих выборов, вас не отправят в ГУЛАГ, но холодного душа догматических оскорблений вам, скорее всего, не избежать.

Конечно, не все догмы одинаково вредны. Совершенно очевидно, что некоторые религиозные убеждения принесли человечеству пользу, и то же относится к некоторым светским догмам. В частности, это справедливо для доктрины прав человека. Права существуют только в историях, которые люди придумывают и рассказывают друг другу. Эти истории бережно хранились как самоочевидная догма в эпоху борьбы с религиозным фанатизмом и автократическими правительствами. Люди не обладают естественным правом на жизнь и свободу, но вера в эту историю помогала ограничить власть авторитарных режимов, защищала меньшинства и оберегала миллиарды людей от худших последствий бедности и насилия. То есть эта вера способствовала счастью и благополучию человечества в большей степени, чем любая другая доктрина в истории.

Тем не менее это догма. Так, статья 19 Декларации прав человека, принятой ООН, гласит: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и свободное выражение их». Если мы рассматриваем эту фразу как политическое требование («каждый должен иметь право на свободу убеждений и свободное выражение их»), это абсолютно разумный подход. Но если мы станем утверждать, что каждый сапиенс наделён естественным «правом на свободу убеждений», а потому цензура нарушает закон природы, то создадим неверное представление о человечестве. Считая себя «индивидом, который обладает неотъемлемыми естественными правами», вы не поймёте, кто вы на самом деле, и не разберётесь в исторических процессах, которые сформировали ваше общество и ваше мышление (в том числе веру в «естественные права»).

Подобное заблуждение, вероятно, не имело большого значения в двадцатом веке, когда люди были заняты борьбой с Гитлером и Сталиным. Однако оно может стать фатальным в двадцать первом веке, потому что теперь биотехнологии и искусственный интеллект готовы изменить саму суть человечества. Если мы верим в право на жизнь, означает ли это, что мы должны использовать биотехнологии для преодоления смерти? Если мы верим в право на свободу, должны ли мы давать власть алгоритмам, которые расшифровывают и исполняют наши тайные желания? Если у всех людей равные права, должны ли сверхлюди получить сверхправа? Светским людям будет трудно ответить на подобные вопросы, если они верят в догму «прав человека».

Догма прав человека сформировалась в предшествующие столетия как оружие против инквизиции, Старого режима, нацистов и ку-клукс-клана. Она не предназначена для взаимодействия с сверхчеловеками, киборгами и компьютерами с суперинтеллектом. Движения за права человека собрали впечатляющий арсенал аргументов и средств защиты от религиозных предрассудков и тиранов, но этот арсенал едва ли защитит нас от эксцессов консьюмеризма или технологических утопий.

Признавая свою тень

Секуляризм не следует приравнивать к сталинистскому догматизму или к горьким плодам западного империализма и безудержной индустриализации. Но и полностью снять с него ответственность тоже не получится. Светские движения и научные институции заворожили миллиарды людей обещаниями усовершенствовать человечество и обратить изобилие планеты Земля на пользу нашему виду. Эти обещания привели не только к победе над эпидемиями и