Черная кошка в темной комнате - Наталья Андреева

— Как странно. Разве они были знакомы?

— Я об этом… как его? Васильеве? Антоне? Сотруднике банка? — Валентина кивнула. — Никогда не слышал. А Вава была болтлива. Но раз он говорит, что связь есть… Значит, есть! Ну что? Едем?

— Выйди, я оденусь.

Минут десять Сила Игнатьевич ждал, пока она приведет себя в порядок. Валентина появилась в приличествующем ситуации темном брючном костюме; волосы собраны в узел, на лице минимум косметики. Мамонов с удовлетворением кивнул.

— Хорошо. Идем.

Они спустились вниз и нашли на стоянке его машину. Какое-то время ехали молча.

— Долго ехать? — нарушила она молчание.

— Как пробки.

— Да, пробки — это беда, — согласилась Валентина.

— Душа ни к чему не лежит, — пожаловался Мамонов. — Уж как я грезил об открытии торгового центра! Возился с ним, как с ребенком! А радости нет. Сплошные разочарования. Так и бывает: ожидание приятнее самого праздника. Это как под Новый год. Знаешь это, и все равно — пока ждешь, радуешься. Надеешься, что все переменится к лучшему. А становится еще хуже, чем было. Теперь у меня есть торговый центр, а чувствую себя нищим. Душа пуста. Ничего в ней нет… Хотя есть. Сплошное разочарование.

— Я и не знала, что это твой торговый центр. Еще когда он строился, радовалась: ну и молодец тот, кто его замыслил!

— Ты и в самом деле так думала? — покосился на нее Мамонов.

— Да. И решила непременно арендовать в новом центре торговый павильон.

— Правильно, — похвалил он. — И без мужика потянула. Квартиру, аренду.

Вновь замолчали.

— А этот твой… хм-м-м… работник банка никогда не упоминал о моей жене?

— Нет. Я бы сразу насторожилась. Эльза — имя редкое.

— Как же ты так попалась? Он тебе врал как сивый мерин, а ты верила! Вроде неглупая женщина. Руководящий работник.

— Бывает, — коротко сказала она. А потом вдруг разговорилась: — Мы и знакомы-то были полтора месяца.

— А уже жених! — съязвил Мамонов.

— А сам? Женился на Эльзе через месяц после того, как познакомились!

— Бывает.

Улыбнулись. Разговорились. Проще и быстрее люди сходятся на почве общих интересов. Оказалось, что у Силы Мамонова и Валентины Сысоевой много общего. Им нравились одни и те же вещи, одни и те же фильмы, книги, и находились они сейчас в одинаково затруднительной ситуации. И общаться им было легко. Понимали друг друга с полувзгляда, с полуслова. Стоило только начать разговор. Не случись объединяющего их несчастья, взаимная симпатия так и осталась бы просто симпатией. Теперь же они чувствовали потребность друг в друге. Потребность общаться, ободрять, поддерживать надежду на благополучный исход. И напряжение между ними исчезло. За разговором доехали быстро.

— Это твоя дача? — спросила Валентина, когда джип остановился у ворот.

— Что, не впечатляет? — осведомился Сила Игнатьевич, выпрыгивая из машины.

— Отчего же? Здесь хорошо. Место тихое. Я суеты не люблю. За городом надо отдыхать. Я как лес увижу, вспоминаю родную деревню. — Она вышла из машины.

— Ты что, тоже деревенская?

— Из маленького провинциального городка. Но лето всегда проводила в деревне у бабушки. Пионерлагерей не любила, не ездила туда.

— Да-а… В деревне — раздолье! — с сожалением сказал Мамонов и побрел открывать ворота.

Только он вошел на участок — на крыльце появилась золовка. Открыла рот от удивления:

— Сила! Ты приехал?

— По-твоему, я должен прятаться? — буркнул Мамонов. — А где твоя мать?

— В морге. Надо забрать тело сестры. Сегодня похороны.

— Значит, я вовремя. Куда она ее повезет?

— В московскую квартиру.

— А ты, значит, меня поджидаешь? — Мамонов усмехнулся. — Беги, звони. Докладывай. Впрочем, я сам. Только машину на участок загоню. А хотя… Зачем?

Он достал мобильник, нашел в записной книжке номер тещи, набрал.

— Да? Але? — раздался в трубке ее удивленный голос.

— Роза Марципановна, это я.

— А! Сила! Объявился наконец!

— Я и не собирался прятаться. Я хотел насчет денег…

— Денег?

— На похороны.

— У Эльзы были кое-какие сбережения. Я их нашла.

«Кто бы сомневался!» — хотелось съязвить ему, но он удержался. Не тот сегодня день.

Она тоже была сдержанной.

— Вынос тела через два часа, — услышал Мамонов.

— Я успею. Извините, — добавил, кашлянув.

Пауза. Похоже, она недоумевала. Не дождавшись ответа, Сила Игнатьевич сказал:

— Я сам должен был это сделать. Заняться организацией похорон.

— Ничего. Я справилась.

— Я это знал.

Вновь пауза.

— Ну, так я приеду, — осторожно сказал Мамонов и дал отбой.

Из калитки вышла Валентина, направилась к нему.

— В чем дело? Почему не заезжаем? Мне что делать, Сила?

— Кто это? — Анхен открыла рот.

— Подруга Эльзы. Собирайся.

— Собираться?

— Ну, раз я сдался, зачем тебе здесь оставаться? Поехали на похороны. У тебя пять минут.

— Вообще-то за мной должны заехать. — Золовка хихикнула, прикрыв ладошкой рот.

— Заехать? Кто? Роза Марципановна на такси?

— Моисей Соломонович обещали, — благоговейно выговорила Анхен.

— Что за чушь! — рассердился Мамонов. — Врешь ты все!

— Я не вру! — Та надулась. — Как бы я пропустила похороны собственной сестры?

— Чтобы Моисей… Ну ладно. Поверю. Кстати… Почему я не вижу собак?

— Белка сдохла, а Дружок заболел! — бодро отрапортовала Анхен.

— То есть… как это? Как это сдохла?!

— Я еще не успела ее закопать. Она сегодня поутру сдохла. Надо у мамы спросить: куда ее? Здесь или…

— За собаками не уследили! Эх вы! Тлюстенхабли! А ну пусти! — Мамонов взлетел на крыльцо, оттолкнул Анхен и ринулся в дом.

Как-ее-там лежала в холле, у миски с нетронутой едой.

— Эй! — тихонько позвал Мамонов. — Как тебя там? Белка, Белка! Ты что это задумала? Белка! А ну…

На его голос из гостиной медленно вышел Дружок. Он с трудом передвигал огромные лапищи, его печальные глаза слезились. Ротвейлер лег рядом с окоченевшей белой собачкой, положил морду на лапы, закрыл глаза и замер.

— Эй! Ты что! — испугался Мамонов. — Дружок! Ты-то меня не бросай!