Атрак - Mazurenko

менее важный этап в познании воинского ремесла» Двое воителей устроились подле каменного Астигала и стали размышлять над тем, что открыл им учитель. Но не прошла и минута человеческой жизни, как они уже отвлеклись на более зрелищное событие — поединок Золины и Дракалеса. Умудрённые в военном деле, они уже могли определить на глаз сильного и слабого противника ещё до начала битвы. Зачин тренировки девушки и ваурда они пропустили. Но далее им открылось невозможное. Никто из них не видел ничего подобного. То, с какой скоростью двигались сражающиеся, не поддавалось пониманию. Асаид и Вихрь не успевали даже видеть, как эти двое наносили удары — слышали только, как бьются их мечи. Различные головокружительные приёмы, невероятные выпады, не поддающиеся описанию тактики. Вскоре вокруг монумента прадеда Адина собрались все: сам управитель, генерал, прислуга, гвардейцы. Завораживающий танец смерти в исполнении двоих мечников был просто неописуем.

Представление продлилось недолго. Дракалес, поняв, что все, кто глядел тот в миг за ними, убедились в том, что это происходит на самом деле, остановил поединок, а после обратился к воинству Адина, которое насчитывало более двух тысяч человек. А говорил он им вот что: «Для воина нет более отрадного времяпрепровождения, чем тренировочный бой. Всякий из вас знает, что впервые за столь долгий период существования вашей страны в боевом деле место среди воителей занимает дева. И это было моим решением. Все вы удивлялись этому. И вот, увидели, как искусна она в ремесле ведения битвы, — дева совсем погрязла в смущении и шёпотом просила учителя своего перестать возвеличивать её, но, конечно же, тарелон не остановился, ведь это было неспроста, — Раньше Золина была простой селянкой, которая не знала, с кого конца брать меч. Теперь же она превзойдёт любого из вас в поединке. Есть ли тот, кто желает бросить ей вызов? — Дракалес немного помолчал, — Ваше нежелание терпеть поражение похвально, ведь вы имеете представление о её силе. Но я задам вопрос по-иному: может, отыщутся двое таких, кто желают выступить против неё? Вас будет вдвое больше численностью, — молчание было ответом, — Верно мыслите. Золина и двоим сумеет дать отпор. Но я скажу более того: и десятерым не под силу одолеть её. И вам это открыто. Стало быть, в том, чему я обучу вас, есть великий толк, ведь слабая и немощная дева, которая могла лишиться жизни и не стоять пред вами, обратилась в могучую воительницу, которая готова лишь к победе. Я взываю к вам, воители прощёного вирана, я протягиваю к вам руку, прощёный народ. Том эр нуол. Что выберете вы?» Ото всюду послышались уверенные выкрики «Том!» — воинство было готово принять наставления Дракалеса. И Асон гордился тем, что ему удостоилось чести управлять людьми, которых наставлял сам тарелон.

Однако Адину не довелось лицезреть результатов благородных речей Дракалеса. В самом начале к нему подошёл один из его слуг и сказал, что в Каанхоре объявилось трое людей, которые облачены были в белоснежные латные доспехи, вооружены могущественным оружием и нарекали себя посланниками некоего Сакрааха, утверждая, что якобы они прибыли из иного мира сюда. Адин, взяв с собой Асаида и Вихря, ринулся к новоприбывшим.

Часть 9

Пока воодушевлённое воинство вирана внимало поучениям Дракалеса, Адин прибыл к троим загадочным гостям в небольшую таверну. Их окружил люд завсегдатый и внимал рассказам, переполненным лжи и фальши. Но отнюдь не слова привлекали людей к троим светоносцам, скорее, их щедрость, ведь незнакомцы принялись угощать местных выпивкой и закусками. Прибытие Адина дало понять местным ярыгам, что пришла пора завершать весёлые посиделки. И вот, на управителя и его сопровождающих глядят три пары глаз. Первым, тот, что стоял слева, выглядел угрюмо и мрачновато, невзирая на то, что облачён был он в белоснежную мантию и на голову его был накинут подобного цвета капюшон. Руки его были вложены в рукава, а из расщелины, образовавшейся в месте стыковки, сочился свет, как словно там он держал светильник. Тот, что был посередине, сидел на табурете. Взор его был добр и предрасполагал к беседе. На себе носил он полный латный комплект белоснежных доспехов. А руки, низложенные одна на другую, опирались на изящный обоюдоострый меч с белесной рукоятью и зеркальным клинком. Шлем его не был глухим, скрывая лишь голову и щёки незнакомца. Из височной части выступали нашлемные фигуры в виде двух металлических крыльев, придавая воителю вид посланца божественного. Стоявший справа был крупнее его друзей за счёт того, что носил на себе более тяжёлые доспехи, каких Адину увидеть довелось впервые. Даже Дракалес не был так обмундирован, как стоявший перед ним. Но доспехи были к лицу тому воину, ведь он сам был крепок статью. Шлема громила не носил, а потому казалось, что голова его утопала в груде белоснежного металла. Но даже так Асаид, Вихрь и Адин видели ту жестокость, с которой тот глядел на вошедших. Из-за спины торчали рукояти его оружий. Были они настолько большими, что меч в руках того, что восседал посередине, был просто зубочисткой. Крылошлемый поднялся с места и, подойдя к Адину, протянул руку для рукопожатия, говоря: «Я рад, что вы прибыли так быстро. Меня зовут Сезема́л. А это мои провожатые: Казенда́л и Эльдара́л» Лик говорившего стал чуточку приятнее, когда как его спутники оставались всё такими же мрачными и грозными. «Адин, — отвечал ему виран, — А за моей спиной: Асаид и Вихрь, провожатые мои» — «Я уверен, у вас много вопросов к нам: кто мы, откуда, как пришли, чего хотим… Поэтому предлагаю проследовать в вашу крепость, бастион, цитадель, замок или как там называется ваше обиталище» — «Дворец» — «Что ж, пройдёмте во дворец, и там всё станет понятно»

Адин сумел провести гостей по обходному пути, так что трое чудаков не повстречались с Дракалесом. По пути во дворец виран вызнал немногое о них: что они являются членами святого ордена, что они действую во имя всевышнего божества, что они преследуют благородные цели. Остальное они собирались рассказать по прибытии на место. Адина успокоило то, что в своих словах крылошлемый латник использовал слово «благородные», ведь то, как часто это слово изрекал Дракалес, стало неким мерилом: если кто-то идёт с благородием, он заслуживает доверия. Однако не ведал правитель, что и неблагородный станет говорить то же, что и благородный. Чем движим был владыка Южного государства в тот миг, как решил не знакомить пришельцев с Дракалесом, понятно не было, но что-то внутри него удержало