Бог есть. Что дальше? Как стать теми, кем мы призваны быть? - Николас Томас Райт

В частности, христианское поклонение означает, что церковь прославляет великие деяния Бога, сотворение мира и установление завета, за которыми следуют новое творение и новое заключение завета. Церковь должна постоянно совершенствовать умение рассказывать и пересказывать великие истории мира и Израиля, особенно о сотворении мира и Исходе, напоминая о великих обетованиях, вытекающих из этих историй, и о том, как эти обетования были исполнены в Иисусе Христе. И потому чтение Писания — тех же историй в письменном виде — всегда было центральной частью богослужения. И дело не просто в том, что людям надо напоминать о содержании этих историй (хотя эта задача стала более важной в наш век, когда даже «образованные» люди могут ничего не знать об иудейских и христианских историях). Дело в том, что эти истории нужно возвещать в контексте хвалы и поклонения, как это делает Мария в своем знаменитом гимне «Величит душа моя Господа…». Хорошее богослужение использует опробованные и испытанные пути, которые позволяют Писанию звучать на нем ясно и в полную силу, и христианам стоит постоянно стремиться к тому, чтобы делать это еще лучше, — точно так же, как мы должны стараться лучше петь и читать псалмы вместе, так чтобы это стало «второй природой» в памяти, воображении и духовности всех прихожан, а не только нескольких музыкально одаренных руководителей. Деяния Апостолов показывают нам, что первые христиане во время своего богослужения обращались к псалмам и другим текстам Писания, чтобы прославлять Божью любовь и могущество и получить новые силы и поддержку для исполнения своей миссии. И поскольку первые христиане стремились стать в своей жизни истинным Храмом, наполненным Духом, нам не надо удивляться тому, что они сразу же столкнулись с сопротивлением существующих храмов и их служителей — с иудейским Храмом в Иерусалиме и со всей культурой языческих храмов в Афинах и других местах. Этого и следовало бы ожидать при появлении нового царственного священства.

И конечно, церковь, которая осваивает привычки царственного священства, среди прочего совершает таинства, в которых жизнь неба удивительным образом пересекается с жизнью земли — однако при этом земля не получает власти управлять небом (это было бы магизмом, а не верой), но здесь история неба становится конкретной физической реальностью в жизни земли, так что человек оказывается в мире, где одни вещи приобретают такой смысл, которого они не имели, а другие, казавшиеся очень значимыми, теряют свое значение.

И всю такую жизнь поклонения надо осваивать. Община должна входить в мир богослужения и таинств, чтобы однажды с радостью обнаружить, что эти вещи стали как бы привычкой сердца и всей общины, и ее членов. Выше мы сравнивали христианство с командным спортом — именно нечто подобное происходит при совместном поклонении. Только шесть мы образуем народ Божий, а не как изолированные одиночки.

Такая совместная жизнь, разумеется, не означает, что все одинаковы. Наоборот, ценно именно то, что вместе собираются люди, совершенно не похожие друг на друга во всем, за исключением верности Богу, открывающемуся нам в Писании и, в итоге, в Иисусе. Это многообразие помогает церкви поддерживать самые различные задачи, которые Бог призывает нас выполнять, — хотя, как мы о том говорили в предыдущей главе, все эти разные призвания в конечном счете способствуют построению зрелого единства в общине. И именно совместное поклонение позволяет выражать такое единство в многообразии и учиться ему.

И здесь мы можем наткнуться на одно возражение, причем, по иронии судьбы, оно прямо противоположно другому возражению, о котором мы уже говорили раньше. Обычно, как мы уже видели, протестанты отвергают добродетель, говоря, что это просто лицемерие, когда мы «облачаемся» в маску, чтобы скрыть отсутствие добрых качеств. На это следует ответить, что у нас нет иного пути глубоко освоить веру, надежду, любовь и все прочее. Если мы не будем упражняться в этих вещах, ожидая того момента, когда они зародятся в наших сердцах, нам придется ждать слишком долго и за это время мы можем причинить вред другим людям и самим себе. Но теперь мы можем услышать противоположное возражение: если богослужение и другие аспекты поклонения становятся «просто привычкой», это значит, что мы утратили способность поклоняться. На одном уровне два эти возражения взаимно нейтрализуют друг друга. Если ты «облачаешься» в добродетель, это не привычка, а если это стало привычкой, ты не притворяешься. Но за вторым возражением кроется одна важная вещь. Добродетель — и личную, и общинную — никогда не следует считать чем–то раз и навсегда достигнутым и стойким. Когда, в результате множества осознанных решений, привычка сформировалась, ее надо поддерживать в здравом и работоспособном состоянии. Это отличает добродетель от «аутентичности» и «спонтанности». Спонтанность по определению выступает против привычек: все должно просто случаться. С другой стороны, аутентичность не противница привычек, если только они не стали слишком поверхностными. Здесь есть доля правды. Однако стоит помнить, что у многих сегодняшних христиан не сформировались достаточно крепкие привычки поклонения, так что им не грозит опасность, что это станет «просто привычкой». Похоже, мы сталкиваемся с такой проблемой все реже и реже. Но если есть такая опасность, это предупреждение оправданно.

Когда люди поклоняются Богу Творцу, принося ему хвалу за то, кто Он есть и что Он совершил, они (неважно, понимают это они или нет) возносят Ему хвалу и поклонение всего творения. Это еще одна причина, по которой столь важно именно материальное выражение поклонения в богослужении и особенно в таинствах. Если бы мы поклонялись Богу как бесплотные души, временно оказавшиеся в этих странных физических телах, мы не смогли бы выполнить задачу царственного священства, которое собирает хвалы творения и возносит их к престолу Божьему. Вспомним: вот что мы призваны делать и какими призваны быть. И не удивительно, что в поклонении используется язык тела, который выражает то же, что и слова. Несомненно, что это может стать пустой привычкой, которую время от времени надо ставить под вопрос во имя аутентичности. Но попытка отказаться от физических знаков поклонения (положения рук, головы, коленей, жестов и так далее), заявив, что это только лишь лицемерие или попытка сделать Бога нашим должником, была бы столь же неразумной, как и представление о том, что эти выражения ценны сами по себе и не требуют участия сердца и ума. Как мы уже не раз говорили в этой книге, церковь призвана стать новым Храмом, тем местом, где Духом Святым обитает живой Бог. А для этого требуется участие всего человека.

Таким образом, жизнь поклонения сама по себе является одной из общинных добродетелей. Она и выражает, и поддерживает в нас веру, надежду и любовь, ключевые христианские добродетели. И из поклонения берут начало всевозможные другие аспекты христианской жизни и свидетельства. Каждый ответственный христианин должен стремиться к тому, чтобы поклонение стало его второй природой. И тогда подобное выражение любви к Богу «естественным образом» будет перетекать в исполнение другой связанной с этим задачи — оно будет поддерживать миссию. Когда Божье присутствие наполняет Храм, это указывает на намерение Бога наполнить весь мир своей славой и дает средства к осуществлению такого замысла. Поклонение должно порождать миссию. Это не просто священство, но священство царственное.