Эликсир жизни - Энджи Сэйдж

– Для меня честь сделать это для вас, принцесса Дженна.

Он протянул Хьюго руку в ржавой перчатке. Мальчик взял ее, но у него в ладошке оказался только воздух.

– Тогда я отправляюсь, прекрасная принцесса, – сказал сэр Хирворд и низко поклонился. – Прощайте, ведь мы никогда не увидимся.

– Увидимся, сэр Хирворд. Сегодня же вечером я расскажу вам обо всем, – улыбнулась Дженна.

– Боюсь, что нет, принцесса. Здесь вам оставаться опасно. Я желаю вам и вашим храбрым друзьям скорейшего возвращения домой. Пойдем, Хьюго.

С этими словами призрак вышел за дверь, уводя с собой ребенка.

– Пока, Хьюго, – сказал Септимус.

– Прощай, ученик, – с улыбкой обернулся Хьюго. – Вероятно, я увижу тебя завтра.

«Вероятно», – мрачно подумал Септимус.

– Пойдем, Сеп, – нетерпеливо проговорила Дженна и потащила его к шкафу.

Снорри достала из кармана серебряный свисток и приложила к губам. Она подула, но свисток не издал никакого звука.

– Я зову Уллра, – пояснила она. – Он сейчас придет.

Дженна открыла дверцу шкафа.

– Смотри, – объяснила она Септимусу, – там у стенки зеркало, за плащами.

Она отодвинула слои серой шерсти и показала на пыльную рамку зеркала:

– Вот!

– Где? – спросил Септимус, когда мягкие шаги Уллра послышались за его спиной и пантера подошла к ним.

– Вот же. – Дженна не понимала, почему Септимус ее разыгрывает.

– Это просто пустая рама, Джен, – сказал Септимус. – Дурацкая старая рама. – Он сердито пнул ее ногой. – Больше ничего.

– Нет, этого не может быть!

Дженна потрогала зеркало и поняла, что Септимус прав. Рама была пуста, и от зеркала не осталось и следа.

– Мы в ловушке! Мы останемся в этом кошмаре навечно! – мрачно констатировал Септимус.

Нико отвязал шлюпку от королевского судна, и под прикрытием кедровых деревьев компания поплыла прочь от королевского причала. В маленькой лодке оказалось тесновато. Ночной Уллр стоял на носу, его зеленые глаза светились во мраке, а Снорри сжалась возле него. В середине лодки сидел Нико: он уверенно налегал на весла, увозя друзей прочь от Дворца. Дженна и Септимус устроились на корме. Они дрожали от холода, который поднимался от воды, и стряхивали с себя крупные ленивые снежные хлопья, падающие с неба. И хотя все они закутались в плащи младших поваров, холод легко проникал сквозь тонкую шерсть: дворцовой прислуге платили маловато и кухарки не могли купить себе теплую одежду.

Дети направлялись к Главной лаборатории алхимии и врачевания. Септимус знал, что это единственный шанс вернуться в будущее, хотя и не возлагал на него слишком больших надежд. Он был не в лучшем настроении.

– Будет нелегко, – сказал мальчик. – Ключ к Парадным дверям времени есть только у Марцеллия.

– Ну, тогда придется залечь в засаде и напасть, когда он явится, – беззаботно сказал Нико. – Нас четверо против одного, ему несдобровать.

– Ты забыл, там еще семеро писцов, – напомнил Септимус.

– Нет, это ты забыл! Ты ничего не говорил про семерых писцов! Так, четверо против восьми… – Нико вздохнул. – Все равно у нас нет шансов. И мы застрянем тут навсегда.

– Не забывайте про Уллра, – пробормотала Снорри, – если мы приплывем до рассвета.

Нико налег на весла. Он скорее предпочел бы иметь в спутниках пантеру, чем лохматого рыжего кота. Дженна обернулась и посмотрела на Дворец, который быстро уменьшался. Тщетные поиски во Дворце завершились, и теперь в каждой комнате горела свеча. Длинное низкое здание из желтого камня было залито светом, широкие лужайки раскинулись перед ним под свежим снежным покровом, будто только что выстиранный фартук повара. Даже несмотря на то, что где-то в этих стенах оставалась королева Этельдредда, Дженна не могла не восхищаться ожившим Дворцом и решила, что если каким-то чудом они когда-нибудь вернутся в свое время, то она зажжет свет в каждой комнате, чтобы отпраздновать их возвращение.

Дженна посмотрела на окна комнаты Эсмеральды – и своей.

– Я рада, что Эсмеральда сбежала, – сказала она.

– Я тоже, – согласился Септимус.

– Ты знал Эсмеральду? – поразилась Дженна.

Септимус кивнул и сказал:

– Она только недавно сбежала. Марцеллий провел ее Путем Королевы, и их чуть не поймал камергер. А потом – тут начинается самое интересное – он бросил ее плащ в воду, и его принесло течением ко Дворцу, а рыбаки выловили. Так все решили, что она утонула, и Этельдредда была потрясена. Ведь она собиралась сбросить Эсмеральду в бездонный водоворот Промозглой бухты.

– Марцеллий провел ее?

– Да, он ведь ее брат. Эсмеральда жила у него какое-то время и была очень добра ко мне. Никто больше со мной не разговаривал, все завидовали, что я стал его учеником, а они обычные писцы.

Дженна вспомнила про дневник.

– Так новый ученик… это был ты?

Септимус кивнул. Он приподнял наряд слуги и показал Дженне свои черно-красные, расшитые золотом одежды.

– Видишь? Вот в такой наряд одевается ученик алхимика.

Потянув весла, Нико завернул за излучину, и Дворец исчез из виду. Теперь они приближались к давно забытой пристани на восточной стороне Замка. Там река была глубже, а Нико не привык к такой глубине. Ветер набирал силу, течение становилось стремительнее. Маленькая гребная шлюпка быстро проносилась мимо высоких кораблей, которые поставили на якорь перед наступлением зимы. От загробного завывания ветра в оснастке кораблей мурашки пробегали по коже, а при виде длинных ледяных наростов на сложных связках веревок, поблескивавших в лунном свете, как большие серебристые паутины, становилось совсем жутко.

– Далеко еще, Сеп? – спросил Нико, выдыхая теплые облачка пара, и смахнул снежинки с ресниц.

– Должно быть недалеко, – ответил Септимус, вглядываясь в груды валунов и возвышения из строительных лесов, которые поднимались на берегу.

– Если ты никогда не был на этой подземной реке, как ты узнаешь? – спросила Дженна, у которой уже стучали зубы.

– Подводное течение выходит из Алхимической арки, Джен. Там на стене висит карта, которая показывает, куда эта река ведет. Когда мне было нечего делать, я часами разглядывал карту. И над аркой есть золотой алхимический знак – круг с точкой посередине. Он означает, что Земля вертится вокруг Солнца. По периметру круга семь звезд. Алхимики любят число семь, на мою беду, – тяжело вздохнул Септимус.

– Выше нос, Сеп, – подбодрила его Дженна. – Мы же теперь все вместе.