Охотники парящих островов - Айя Субботина

Они осмотрели еще нескольких мертвецов и везде увидели то же самое. Кому бы ни принадлежал древний храм, каким бы богам ни поклонялись его давно умершие посетители, совершенно точно, здешние богослужения не походили на те, что проводились на Островах. Во всяком случае, Дарт не слышал, чтобы нечто подобное практиковалось хоть в одном погребальном обряде. Да, некоторые люди, бывало, осознавая свой близкий конец, начинали чудить и желали, чтобы после смерти их хоронили каким-нибудь необычным способом. К примеру, требовали их сжечь, а прах развеять над Разъяренной землей. Или пустить в вечный полет на личном дирижабле, зачастую управляемом доверенным лицом, жертвовавшим собой ради господина. Но кому захочется лежать в пыльном подвале с проводом во лбу? Глупость какая-то, бессмыслица. К тому же «ванны» располагаются так, словно их разбросало некой могучей силой, да так и оставило. Мог ли это сделать Грамкин? Наверное… Только ни на полу, ни на самих «ваннах» не видно ни следа. Будто и не ходил тут никто лет эдак… сто.

Они шли уже достаточно долго, а залу конца и края не было. Лара хмурилась все больше.

– Не нравится мне это, – проговорила она наконец. – Никаких признаков Грамкина. Надо вернуться, посмотреть в коридоре. Возможно, следы отыщутся там.

– Подожди… – Дарт втянул носом воздух. Что-то изменилось. – Ничего не чувствуешь?

Девчонка последовала его примеру.

– Да-а-а, – проговорила неуверенно.

– Проверим.

Они прошли еще немного, прежде чем запах превратился в тягучую кислую вонь, какая бывает, если рыбу надолго оставить на солнце. В дополнение к вони на полу обнаружились темные пятна. Путники присели осмотреть их. Пятна успели подсохнуть, но все еще были достаточно свежими, а на ощупь оказались вязкими и маслянистыми.

– Это кровь Грамкина, – уверенно заявила Лара.

Еще метров пятьдесят по кровавому следу, и из темноты на них выплыла груда покрытого струпьями чудовища. Лара на всякий случай взяла его на прицел, но почти тут же снова опустила лук. Покрытое короткой шерстью чудище лежало на боку, вытянув когтистые лапы перед собой, запрокинув большую голову назад и вывалив из распахнутой пасти высушенный серый язык.

Не очень-то он походил на медведя, пусть даже тощего. Скорее – на огромную обезьяну, на спине которой пузырятся зеленоватые наросты-гнойники. Одного их отталкивающего вида было достаточно, чтобы возникло желание держаться от твари подальше.

– Кажется, мы немного опоздали, – заключил Дарт.

Вместо ответа охотница настороженно осматривалась. Какие мысли бродят в ее голове, парень догадывался. Как бы недавняя нарочитая наглость, с которой они забрались под безымянный храм, не вышла боком, сообщив о незваных гостях кому-то несоизмеримо более сильному, чем Грамкин.

Похоже, тварь скончалась от глубокой раны в животе. Некто не разорвал, а вспорол его брюхо чем-то острым и вывернул наизнанку. При этом все внутренности лежали тут же, шагах в десяти в стороне, нетронутые. Создавалось ощущение, что, получив смертельное ранение и лишившись требухи, Грамкин еще пытался сопротивляться или попросту хотел сбежать, но не преуспел ни в том, ни в другом. Других ран на его теле видно не было. Разве что череп, больше напоминающий человеческий, нежели медвежий, казался слишком сплюснутым с боков.

– Его убили не для того, чтобы съесть, – сказала Лара. – И не ради яда. Возможно, он забрел на… – она помедлила, что-то обдумывая, – на чужую территорию. Но будь я проклята, если знаю чью.

Пока спутница Дарта искала объяснение неожиданной смерти, сам он, вооружившись кинжалом, без труда вскрыл черепную коробку мертвой твари. Мозг Грамкина находился под толстым слоем бурого студенистого вещества. Оно порядком клеилось к рукам, затрудняя движения. Приходилось выбрасывать его, пока не показался плотный мешок, похожий на рыбий пузырь, обволакивавший комок размером с голову младенца. Мозг выглядел неповрежденным и свежим, хоть наверняка сможет сказать только алхимик. Напоследок Дарт проверил боковые стенки черепа, которые действительно оказались покрыты сетью трещин.

– Ты все? – спросила Лара, и в голосе ее звучало напряженное нетерпение.

За неимением подходящего куска тряпки, Дарт обмотал мозг своими штанами – теми самыми, в которые временно переодевался у костра. Перевязал так, чтобы не повредить, и забросил в дорожную сумку.

– Да, готов.

По спине будто ржавыми крючьями скребли, оттягивали кожу, запускали под нее больших рыжих муравьев.

– Мне тревожно, – в тон его ощущениям прошептала охотница. – Пойдем скорее.

Пойдем? Да Дарт готов был бежать. Неизвестность и постоянное ожидание беды вкупе с гнетущим мраком и окровавленным трупом у ног не способствовали самообладанию. Одно дело, когда выходишь против опасного, но известного противника. И совсем иное, когда твой враг – неизвестность. К тому же неизвестность вполне осязаемая, способная проломить череп существу куда более крупному, чем котенок.

Первые шаги ребята делали осторожно, вслушиваясь в окружающую тишину, потом шли все быстрее и быстрее, пока не перешли на бег. За плечами сидел даже не страх – ужас. Еще немного, и разум начнет погружаться в трясину паники, откуда не так просто выбраться.

– Чувствуешь?! – прокричала Лара.

Дарт понятия не имел, что именно она имеет в виду. Лично его внезапно затрясло от холода. Казалось бы, от бега тело должно было согреться, но нет. Больше того, вокруг, за пределами тех небольших световых пятен, что давали их факелы, то и дело чудились яркие вспышки. А самое поганое заключалось в том, что они давно уже должны были достичь коридора, выводящего на поверхность, но колонный зал с разбросанными по нему мумифицированными человеческими останками в подобиях ванн все не кончался. Он будто раздвинулся, растянулся или же замкнулся в себя кольцом.

– Стой! – окликнул спутницу Дарт.

Лара нехотя остановилась. Из ее рта вылетали клубы пара – вначале этого не было.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мы заблудились, – сказал парень.

Она замотала головой.

– Нет. Не знаю. Ничего не пойму.

Яркие вспышки участились, теперь в этом не было никаких сомнений. Темнота зала понемногу отступала, позволяя незваным гостям получше рассмотреть его убранство. Стал виден потолок – невысокий, рассеченный множеством параллельных полос. И именно полосы светились, с каждой минутой становясь все ярче. Но по какой-то причине свечение не было равномерным, оно пульсировало и дрожало. Отдельные части потолка вспыхивали ярче, другие гасли. Вскоре от мельтешения холодных колючих вспышек заболели глаза. Дарт сощурился, пытаясь понять, куда им двигаться, и тут зал начал заполнять густой туман. Он рождался из ничего и расползался, надвигался сразу со всех сторон, клубился, теснился, а игра света и тени являла в его недрах причудливые очертания каких-то существ, сначала размытые, но вскоре ставшие вполне различимыми.