Застенец 3 - Дмитрий Билик

как на шарнирах. Впрочем, с каждой секундой все быстрее.

Помышлять здесь о контратаке просто не имело никакого смысла. Он меня сотрет в порошок. Падший и так порхал вокруг, как сошедший с ума кузнечик.

Непонятное темное щупальце в какой-то миг даже пробило мою защиту, хлестнув по шее. Кожу обожгло порезом. Неглубоким, но неприятным хотя бы потому, что он прошил Эгиду. Я продолжал вкачивать силу, пытаясь сфокусировать на противнике — тщетно. Тот уже не просто порхал, казалось, телепортировался с места на место.

А потом послышался глухой удар и лязг крепкой иномирной челюсти. Мне понадобилась пара секунд, чтобы понять — пока Падший увлекся мной, кьярд подкараулил его. Бог весть, каким способом, но Васька оглушил неприятеля, а теперь держал в пасти, умоляюще глядя на меня.

— С-с-скоре-е-е, — протянул он.

Я создал наиболее разрушительную форму заклинания, которую знал — Огненный рой. И тут же вдохнул в нее жизнь. Кьярд поспешно дернулся, размыкая челюсти, а Падший даже сумел приподняться. Правда, это все, что он успел прежде, чем сотни раскаленных угольков впились в его тело.

На удивление, он даже не кричал. Наверное, такие человеческие понятия, как боль и ужас перед грядущей смертью, тоже оказались выхолощены за столько лет пребывания в этом состоянии.

Но гибель Падшего отозвалась мукой и во мне. Грудь пронзил раскаленный прут и, шипя, там и остался. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я лишь сидел, хлопал глазами и пытался понять, что делать дальше.

Странное оцепенение прошло так же внезапно, как наступило. Вот сижу на заднице я, передо мной полуистлевший труп Падшего с торчащим из-под ребер здоровенным сульфаром, и пошатывающийся Васька.

— Ты как его… успокоил? — спросил я первое, что пришло в голову.

— Яд кьярдов, — щелкнул клыками мой конь. — Парализует жертву.

— Самое главное — это вовремя сказать. Молодец. А у тебя нет еще каких-нибудь фишек? Там, пулемета в спине или мгновенного телепорта в любую точку мира?

Васька сарказма не понял и лишь отрицательно мотнул головой.

— Ну да ладно, давай двигать дальше. Город мы почти покинули. Теперь доберемся до ближайшего леса, и там нас уже сверху не достанут.

Я поднялся на ноги, сдерживаясь, чтобы не освободить сульфар из останков Падшего. Такого здорового кристалла я еще никогда не видел. Вот только что потом с ним делать? Нет, пусть уже тут останется. Придут его товарищи, найдут от мертвого осла уши и сами думают, как им теперь жить.

Сам взял кьярда под уздцы, оглянулся на Петербург и покачал головой.

— Сходил, блин, за хлебушком. Чтобы я еще раз сунулся в эту вашу столицу! Пойдем отсюда, Васька.

Глава 22

Когда мы наконец покинули негостеприимный Петербург, первым моим желанием было надеть Перчатку и уйти в свой родной мир. Уж он-то намного поприветливее этого.

Остановила меня лишь экономия сил. Магических, само собой. Потому что когда я достигну Самары мне все равно нужно встретиться с Ситниковым, значит, придется перемещаться обратно. А это дополнительные траты.

К тому же, мне думалось, что путешествие может выйти относительно безопасным по одной простой причине: я надеялся на защиту кулона, который проявлял беспокойство раньше, чем его обладатель начинал подозревать. Самый крутой подгон от Максутова. Самый — потому что единственный. Но в данном случае Игорь Вениаминович невероятно расщедрился. Одолжить фамильную реликвию, которая действительно очень неплохо помогает — это серьезный поступок. Несмотря на все наши разногласия и различные взгляды на одни и те же вопросы, в этой ситуации вел себя Максутов выше всяких похвал.

Поэтому мы с Васькой какое-то время двигались по земле, а после, удостоверившись в отсутствии крыланов, поднялись в воздух. Сначала оказались под плотной завесой облаков, но скоро перемахнули и их. Надо отметить, что путешествовать днем и в темное время суток — это две большие разницы.

К тому же облака послужили своеобразным щитом — из-за них с земли нас не было видно значительную часть дороги. Единственный раз, когда кулон нас вновь выручил, произошел, стоило попытаться спуститься для короткого отдыха кьярда.

По уже отработанной схеме: я увидел крохотный расчищенный участок берега и направил Ваську туда. Вот только чем ближе мы оказывались, тем явственнее нагревался кулон. И влекомый артефактом, я увел кьярда чуть дальше. Как выяснилось — не зря.

В самый последний момент из густой чащи показалось несколько десятков горящих адским пламенем глаз и раздался недовольный ропот. Внизу что-то еще долго шуршало, сопровождая по лесополосе наш путь, но вскоре твари отстали.

Не представляю, что могло там оказаться, но благодарен Максутову, что так и не узнал. Вряд ли мне бы понравилось новое знакомство.

Ближе к обеду мы, как и предполагалось, без всяких приключений добрались до Самары. В лучах уставшего от своего неблагодарной работы солнца, крохотный городок выглядел немного лубочным, ненастоящим, как самая глухая провинциальная деревня. Собственно, отчасти таковой местная крепость-поселение и была. Уж в моем понимании точно.

Я неторопливо облетел городок, чтобы дозорные меня заметили, а затем медленно приземлился у западный ворот. И обратил внимание, что защитный купол вновь вернулся на свое место. Значит, у самарцев хватало сил поддерживать его. Что сказать, любопытно.

На сей раз ждать меня не заставили. Впустили внутрь почти сразу, хотя кто-то уже и побежал за генерал-губернатором.

Ситников встретил с легкой тревогой в глазах. Оглядел, словно ожидал, что за время отсутствия у меня может отрасти дополнительная конечность. А после крепко обнял и расцеловал в щеки.

— Живой, — только и сказал он.

— И относительно целый. По крайней мере, был до недавнего времени.

Не уверен, что Ситников понял намек, но из крепкой хватки меня высвободил. Ну, слава Богу, хоть дышать есть чем.

— Подкинул ты мне тут неприятностей, конечно, — покачал головой генерал-губернатор. — Вчера до ночи эти пацаны мяч гоняли, пришлось пригрозить, что все подаренное отберу, если не разойдутся. Три окна разбили и гуся зашибли. Сегодня с самого утра уже орут.

— Дело житейское, — сказал я. — Это же футбол. Зато ничем плохим не занимаются. Туда вся лишняя энергия уходит.

— Может, твоя правда, — усмехнулся Ситников. — Ладно, пойдем, посидим, пообедаем, да покалякаем о том, о сем.

— Пить не буду! — сразу предупредил я.

— Да окстись, кто тебе предлагает? День на дворе, еще дел невпроворот.

Правда, как оказалось, при появлении одного дорогого и уважаемого гостя все дела отодвигались на неопределенное время. По