Горец и леди - Патриция Грассо

Не успела Бригитта ответить, как сильная мужская рука схватила Эврил за плечо. Магнус резко повернул ее к себе и, размахнувшись, дал ей пощечину.

– Как ты смеешь! Как ты смеешь обвинять Бри! Она уже восемь месяцев носит наследника Данриджа!

– Н-н-но…

– Заткнись! – повелительно крикнул Магнус. – Неужто ты, в самом деле, думаешь, что я способен обесчестить жену Йена? Твое поведение недостойно герцогини Арджил. Извинись немедленно.

Лицо Эврил сделалось пунцовым от стыда.

– Мне очень жаль, что я расстроила вас. Прошу меня извинить, – пробормотала она.

– Язык Антонии может быть очень ядовитым, – ответила ей Бригитта. – Я тоже не раз становилась его жертвой. Держитесь от нее подальше.

– Прости и меня, – добавил Магнус. – Я очень сожалею, что невольно огорчил тебя и Йена. Надеюсь, что с этим недоразумением покончено навсегда.

На следующей неделе разразилась первая за эту зиму снежная буря в горах. Гулять в саду было нельзя, и Бригитта с Глендой проводили свободное время, сидя перед камином в большом зале. После кончины графа жизнь в замке текла уже не так оживленно, как прежде. Не было слышно ни визгов, ни беготни, реже раздавались смех и шутки, даже собаки лаяли как-то глухо. Данридж стал похож на замок привидений. Смерть Черного Джека погрузила всех в глубокую скорбь.

Вернувшись в Эдинбург, Перси снова появился при дворе и, словно ястреб, ждал удобного момента, чтобы завладеть Шеной Менци. Йен был с головой поглощен своими новыми обязанностями в качестве графа Данриджа и главы рода Макартур.

С приближением Рождества ноша Бригитты становилась все тяжелее, делая ее еще более неуклюжей. Теперь она ходила вразвалку, передвигаясь медленно, черепашьим шагом.

Бригитта постаралась сделать праздник веселым, но потерпела в этом полный провал. Только раз ей удалось вызвать искренний смех у Гленды и мужа, когда она преподнесла Хитрецу рождественский подарок. Лисенок стал обладателем попонки, сшитой из черно-золотого пледа Макартуров, в которой выглядел преуморительно.

Ужин накануне Нового года прошел спокойно, хотя воины Макартуров здорово напились и устроили игру в кости, сопровождавшуюся криком и ссорами, не дошедшими, впрочем, до драки. Леди Антония не удостоила остальное семейство своим присутствием, предпочтя встречать Новый год в одиночестве в своей комнате, и, когда Мойра позвала Гленду спать, Йен и Бригитта остались за главным столом одни.

Украдкой взглянув на мужа, Бригитта подумала: до чего же усталый у него вид.

– Я пойду спать, – объявила она, привлекая его внимание. – У меня ужасно болит голова и спину ломит. А ты оставайся и выпей еще со своими людьми.

Йен помог ей подняться, но когда он собрался проводить ее наверх, она отказалась.

– Мне вполне может помочь Сприн, – уверила она мужа.

– Я не буду засиживаться долго. – Он поцеловал ее в щеку.

Одетая в теплый халат, Бригитта сидела перед пылающим камином. Сприн помогла ей переодеться и вышла, чтобы через несколько минут вернуться со стаканом подогретого вина. Мойра велела выпить его, чтобы облегчить головную боль. Вино нагнало сон, и глаза Бригитты медленно закрылись.

Чувствуя себя захмелевшим и расслабленным, Йен медленно поднимался по лестнице, направляясь к себе в спальню. «Отец ушел от нас, – думал он, – но скоро эту утрату восполнит мой сын. Или дочь», – напомнил он себе, входя в спальню.

– О-ох… – раздался возле камина тихий стон. Йен быстро пересек комнату и встал на колени перед Бригиттой. Резкая боль схватила ее внизу живота, заставив согнуться пополам, и дыхание у нее пресеклось.

– Из меня что-то течет, – пробормотала она, и в глазах ее метался ужас.

– Это роды! Я схожу за Мойрой, – сказал Йен, но остался стоять, словно прирос к месту.

– Да не стой же ты! Сделай что-нибудь. – В голосе Бригитты послышалась паника.

– А тебя можно оставить одну? – спросил он, чувствуя, что сейчас сойдет с ума от страха за нее.

– Приведи Мойру, иначе тебе самому придется стать повивальной бабкой. О-ох!..

Йен встрепенулся и бросился вон из комнаты. Он мгновенно вернулся вместе с Мойрой и Сприн.

– Первые роды обычно проходят медленно, – сказала экономка. – Так что у нас впереди длинная ночь.

– Я вся мокрая, – пожаловалась Бригитта.

– Принеси чистую ночную рубашку, – приказала Мойра камеристке. – И разбуди Кевина – пускай вскипятит побольше воды.

– О-ох! – Еще одна схватка скрутила Бригитту. Она застонала, как раненый зверь, и вцепилась в руку мужа.

Мойра хмыкнула, заметив побледневшее лицо Йена. Этот бесстрашный воин трепетал при виде родовых мук своей молодой жены.

– Возможно, это не продлится так долго, как я думала, – заметила она, надевая на Бригитту чистую рубашку. – Йен, помоги ей встать. Я хочу, чтобы ты походил с ней по комнате.

– Я не могу ходить! – вскричала Бригитта. – У меня же роды начались.

– Роды начались? – усмехнулась Мойра. – Ерунда. Как раз когда ходишь, тогда и легче. Когда будет схватка, обопрись на руку Йена и глубоко дыши. Ты поймешь, когда роды действительно начнутся.

– И что, станет еще хуже этого?

– Ладно, ладно, – похлопала ее по плечу Мойра. – Ты в надежных руках.

Время текло медленно. Опираясь на Йена, державшего ее в объятиях, Бригитта медленно ходила по комнате. Всякий раз, как наступала схватка, она стонала и тяжело обвисала в его крепких руках.

– Я слышу колокола, – вдруг сказала она.

– Да, – ответил он. – Это отец Каплан отмечает наступление Нового года звоном колоколов.

– Новый год и новая жизнь, – пробормотала она.

И тут мучительная боль, сильнее всех прежних, пронзила Бригитту. Она вскрикнула и едва не упала на колени.

– Уложи-ка ее в постель, – приказала Мойра.

Йен поднял и отнес Бригитту на кровать. Не думая о приличиях, экономка быстро сняла с Бригитты рубашку, обнажив ее огромный живот и вздувшиеся груди, и внимательно осмотрела ее.

– Спустись вниз, Йен, и пришли сюда Сприн с горячей водой.

Йен послушно кивнул.

– Я скоро вернусь, – заверил он Бригитту.

– Ты должен оставаться в зале вместе с мужчинами, – приказала Мойра.

– Но…

– Никаких «но». Завтра утром твоя жена не поблагодарит тебя за то, что ты наблюдал ее роды.

– Не оставляй меня, – взмолилась Бригитта, как только ее пронзила новая острая боль.

– Я не оставлю тебя, дорогая.

– Фу! – презрительно фыркнула Мойра. Рядом с мужем Бригитта теряла силу духа. В таком случае ребенок не скоро может появиться на свет. – Леди Бригитта, – строго сказала она, – сейчас же возьмите себя в руки. В Хайленде женщины храбро переносят боль. Не вы первая, не вы последняя.