Чикагский вариант - Дэшил Хэммет

class="p1">— Все точно, — сказала она. — И досконально.

Роджер Аббот предложил расходиться поодиночке, чтобы не привлекать внимания. Вернувшись в отель, Грейс уселась в баре и стала поджидать дочь. Она рассеянно вытащила из сумки листок и поднесла его к глазам. На карточке было напечатано:

«Оркотт, Грейс: Лаймен-бульвар, 8365, Даллас. Замужем.

Годовой доход — 38 000 долларов, сбережения — 15 000 долларов, займы — 4300 долларов.

Муж — генеральный подрядчик.

Дети: 1. Кэтрин, род. 29 февр. 1948.

2. Джордж-младший, род. 4 мая 1950, ум. 8 мая 1950».

— Не нравится мне это, — пробормотала потрясенная Грейс. — Ох, как не нравится. Надо будет поговорить с Флейшером. При первой же возможности. Тут пахнет гнусностью…

Оби О’Коннел и Карл Флейшер нетерпеливо и бесцельно кружили по фойе отеля «Моррисон». Оба ждали конца закрытого заседания делегации Уилкокса и встретились близ фонтанчика с питьевой водой. Когда стало известно, что Пенсильвания намерена выдвинуть в кандидаты своего губернатора и держать голоса до последнего момента, Флейшер проглотил одну из своих известных всем газетчикам пилюль, оглядел сквозь не менее знаменитые дымчатые очки пухлое потное лицо О’Коннела и с улыбкой сказал:

— Не везет нам, Оби. Ну да всех к себе не перетянешь, верно?

О’Коннел ответил лишь равнодушным взглядом, мысленно послав по адресу губернатора Пенсильвании крепкое словцо.

— Мы ничего не потеряли, — неуверенно проговорил он. — В четверг Пенсильвания будет с нами, ты отлично знаешь этих самоуверенных парней, убежденных, что именно они выводят в короли простых смертных.

Флейшер приблизил губы к уху О’Коннела и зашептал:

— Оби, правда ли, что Манчестер не собирается прикрывать «Дафну»? Ходят такие слухи…

— Чарли этого не говорил, — ответил Оби, чувствуя, что его план начал работать. — Мало ли чего болтают на съезде?

Флейшер увлек своего противника подальше в угол.

— Слушай, Оби, давай заключим сделку, а? Ты знаешь, что от Миссисипи приехало две делегации. Одна — за твоего парня, вторая — за Робертса. У штата тринадцать голосов, которые висят в воздухе, потому что мандатная комиссия никак не может решить, какую из делегаций регистрировать. Назревает всеобщее обсуждение. Обе делегации поливают друг дружку грязью, намекают на полученные взятки, посулы и прочее. В мандатной комиссии покатываются со смеху, глядя на их перепалку, но решить ничего не могут.

— Что ты задумал? — спросил О’Коннел.

— Давай поделим Миссисипи.

— Каким образом? Голосования по фракциям не бывает, Карл.

— Если вопрос вынесут в зал, ты проиграл, Оби.

— А почему не ты?

— Давай посмотрим правде в глаза. Твое поражение обернется ощутимым ударом. Мое — так, царапина.

О’Коннел еще вчера знал, что его противник прав: Робертс споро шел в гору, и Оби уже сам начинал подумывать о сделке, однако колебался, зная, что, если калифорнийцы заговорят первыми, ему будет легче торговаться.

— Ладно, — согласился он. — Бери пятерых.

— Издеваешься? Будь умницей, Оби: твой спасательный пояс теряет воздух, как шарик со свистулькой.

— Чего ты хочешь?

— Чтобы пятерых взял ты, — деловито ответил Флейшер. — А мы подберем оставшуюся восьмерку. И запомни: если этот вопрос вылезет на всеобщее обсуждение, ты потеряешь все тринадцать голосов. Этот удар станет первым шагом к поражению.

— Я не согласен, — сказал Оби, не двигаясь с места.

— Слушай, — зашептал Флейшер, — хочешь одну вещь по секрету? Бин уже снял вас с крючка, и вы теперь у нас в долгу. Мы готовили рекламный листок, который поднял бы вас на воздух, но не пустили его в ход. Робертс запретил.

— Это говорит лишь о том, что он не одобряет твоих грязных трюков, — спокойно сказал Оконнел.

— Не об этом речь. Подумай, что будет, если я шепну, кому надо, и эти листовки хлынут сюда дождем.

— Ты шантажист, Карл, — беззлобно проговорил Оби. — Ну да ладно: шесть — вам, семь — нам. Это, конечно, чересчур великодушно с нашей стороны…

— Наоборот, Оби, семь — нам.

Принять такие условия было бы опасно психологически, и О’Коннел знал это. Но не принять — опасно вдвойне. На всеобщем обсуждении наверняка будет решено, что у сторонников Робертса больше оснований представлять штат, и это повлечет огромный урон. Проигрыш в мандатной комиссии равносилен смерти.

— Ладно, — Оби протянул руку. — Будь по-твоему. Только пусть мне скостят налоги за то, что я занимаюсь благотворительностью.

— Давай позвоним председателю комиссии, — предложил Флейшер.

— Придется. Видит бог, без моего подтверждения он не поверит, что тебе так пофартило.

Через час ЮПИ сообщило, что места в делегации Миссисипи поделены и большинство досталось Робертсу. В заявлении агентства одновременно подчеркивалось, что министр финансов получил новый ощутимый удар в виде отказа делегации штата Пенсильвания поддержать его кандидатуру.

Зал «Мак-Кормик Плейс» был набит битком и продолжал поглощать все новые порции прибывающих. Набережная оказалась на протяжении нескольких кварталов запружена автобусами и такси. В зале уже сидело или стояло около пятнадцати тысяч человек, а народ все валил и валил.

Над секциями делегатов стлался табачный дым, поднимавшийся к креслам для зрителей. В проходах толпились зеваки. Над партером покачивалась огромная подвесная платформа с телекамерами и операторами, на полу, по обе стороны главного помоста, расположились газетчики.

Арчи дю Пейдж облокотился о перила, за которыми в ложе для почетных гостей сидела Кей.

— Привет, Арчи! Впечатляет, правда? — воскликнула она.

— Ничего тут сегодня не будет, кроме пустой болтовни, — ответил он. — Давай встретимся после заседания.

Она кивнула, и агент по связям о прессой нырнул в толпу, расталкивая людей локтями. Он направлялся к группе из двух дюжин делегатов, с которыми, согласно указаниям О’Коннела, должен был встретиться сегодня вечером.

Роджер Аббот стоял возле знамен штата Массачусетс и спорил с одним из делегатов. Карл Флейшер сидел в кресле на помосте, изучая листок бумаги, а по другую сторону Оби О’Коннел шептал что-то в трубку телефона, который связывал его с десятком функционеров, работавших внизу, в зале.

В центральном проходе Гас Мэгуайр с повязкой официального курьера на рукаве свежеотутюженного пиджака с серьезным видом беседовал с каким-то мужчиной, сдвигаясь под нажимом толпы то в одну, то в другую сторону.

Ровно в восемь часов миллионы людей заняли места у телевизоров, по залу «Мак-Кормик Плейс» разнесся громкий призыв очистить проходы, который, впрочем, не возымел никакого действия, хотя его повторяли каждые полминуты. Люди продолжали сновать туда-сюда, гул голосов не стихал.

Джозеф Терьюн, председатель национального республиканского комитета, взобрался на трибуну. Седая грива волос и словно высеченное из камня лицо делали его похожим на капитана застигнутого бурей корабля. Стук председательского молотка тоже остался без внимания. Терьюн смирился и, решившись, заговорил речитативом в свой микрофон:

— Тридцатый республиканский конвент объявляется открытым. Партия Линкольна, Теодора