Последний реанорец. Том VII - Вел Павлов

Свист снежной вьюги. Хруст свежевыпавшего снега под колёсами внедорожника. Тихий гул мотора. Краткие беседы столпов между собой, что ехали следом за нами в своей машине. Дыхание множественных животных в округе. В радиусе трёх-четырех километров я слышал и чувствовал всё. Полчаса же спустя на границе сознания стали внезапно появляться вначале редкие, но после довольно частые человеческие ауры, а затем реанорские чувства стали упираться в более чем наполовину возведенный внешний форпост.

Сучья кровь! Романовы и Морозовы молодцы. Знатно подсуетились. Чувствуется опыт в подобных делах.

‒ Надо же. Ни следа от блокирующего купола. Похоже, он проявляется в момент полноценного формирования стигмы. Сейчас же лишь какие-то странные помехи… ‒ тихо пробормотал я себе под нос, концентрируясь и прислушиваясь к себе чуть тщательнее. ‒ Это интересно.

‒ Чего ты там бормочешь, Захар? ‒ уткнувшись сосредоточенным лицом в лобовое стекло, раздраженно фыркнул цесаревич. ‒ Что-то важное? Мне не видно ни черта и навигатор сбоит из-за бури! Говори громче!

Боюсь, что сбоит он не из-за бури. И снегопад этот странный тоже не просто так здесь сильнее. Как я и думал, стигма почти сформирована и в ближайшие месяцы врата бы образовались сами по себе. Правда, как раз таки этих месяцев у меня нет.

‒ Метров шестьсот и чуть левее, ‒ спокойно произнес я, разлепляя веки и собирая все реанорские чувства воедино. ‒ Будет подобие стоянки. Мы почти приехали.

‒ Узнаю старого доброго Захара! ‒ весело хохотнул юноша, ткнув под бок взволнованного альва, а всё раздражение на его физиономии как рукой сняло. ‒ В смежной стигме было так же, ‒ правда, уже в следующий момент тот отвёл свой веселый взгляд от Кертайса и, направив его в зеркало заднего вида, обратился ко мне. ‒ Только зачем мы направляемся к дикой стигме, зная, что её разлом всё еще не активен?

Что ж, этот вопрос я ждал еще в самолете.

‒ Есть одна мысль, ‒ соврал я, не моргнув и глазом. ‒ Пока находился в местах не столь отдалённых, у меня было время о многом подумать, и благодаря Решетникову успел прочесть не одну сотню учебных трактатов и свитков из академии. Не один раз я задавался вопросом, почему некоторые врата формируются сразу и происходят спонтанные прорывы тварей возле неё, а некоторые образуются через неопределенное время, к тому же пятна так вообще что-то за гранью. По итогу я так и не нашел ответа, и многие ученые отнесли этот факт…

‒ К загадкам Катаклизма. Да-да, ‒ вяло закончил за мной цесаревич, ‒ читал. Пару-тройку раз. Нудишь как все мои наставники. Ну и? Что за мысль-то?

‒ Многие считают, что стигмы и пятна ‒ это осколки мёртвых и неизведанных миров. Поэтому как мне кажется, всё зависит от самих пораженных территорий. Так может им просто не хватает энергии, чтобы разлом появился на Земле? ‒ с загадочной улыбкой спросил я.

‒ Не хватает энергии? ‒ нахмурив брови, тихо повторил Романов. ‒ И что это зн… Ого! КАКОГО Х…

Вот только договорить парень не успел, потому как резко дал по тормозам, внедорожник стремительно заштормило, а в следующий миг машину попросту занесло и с силой ударило о близ находящийся сугроб, ведь прямо перед нами, словно из-под земли появилось множество высоких холмов, а точнее таких же автомобилей, которые безбожно занесло снегом.

‒ Приехали! ‒ ухмыльнулся довольно я, совершая попытки выбить ногой дверь. ‒ Но водитель из вас, ваше высочество, не сказать, что отменный…

‒ Знаешь что, Захар?! Некоторые из нас вообще машину не водят! Стыдно должно быть, а еще князь называется! ‒ огрызнулся беззлобно Ростислав, аналогичным образом и на пару с Кертайсом пытаясь покинуть автомобиль.

Тем не менее, в следующий миг машину вдруг тряхнуло, и та медленно оказалась поднята в воздух при помощи ледяной магии Морозовой. А еще десяток секунд спустя мы оказалась перемещены на небольшой пустырь, который заблаговременно подготовил посмеивающийся Пожарский уже при помощи своей стихии огня. Княжичу в целом было плевать на снег и вьюгу, любой снег при контакте с его аурой обращался в пар рядом с ним, не долетая нескольких сантиметров до одежды парня.

‒ За руль в следующий раз сяду я, ваше императорское высочество, ‒ колко заметила Анастасия, со смешинкой в глазах глядя на своего слегка обиженного благоверного, когда наша троица, наконец-то, выбралась из чрева покореженного автомобиля.

‒ Я не виноват! ‒ резко запротестовал парень, качая отрицательно головой, а после пальцем указал на меня. ‒ Это Захар меня отвлёк…

‒ Как некрасиво винить во всех грехах своего подданного, ваше высочество, ‒ с ленцой отозвался я, переглядываясь с довольным Долгоруким, и продолжая неспешно вынимать все наши изгоевские пожитки из багажника, причем вываливал их прямо в один из сугробов. ‒ Разбирайте лучше своё имущество. Машины оставим здесь.

‒ А разве не проще ехать дальше? ‒ нахмурилась вдруг Анастасия, глядя на извилистую, но широкую дорогу, которая и вела к нужному месту посреди густой чащобы.

Как я и говорил, Романовы и Морозовы более чем подсуетились. Подготовка, форпост и даже путь к будущей стигме оказался проложен довольно сносный.

‒ Отец говорил, что разлом еще не сформировался, ‒ вдруг добавила девушка.

‒ Увы, Анастасия Егоровна, не проще. Боюсь, машины нам не понадобятся, ‒ развел я руками и стал неспешно напяливать на себя всё необходимое снаряжение. ‒ Само собой, если у нас всё получится.

‒ В таком случае, если мы начали задавать вопросы, ‒ внезапно подал голос Пожарский. ‒ То и у меня есть один. Все мы друг друга уже знаем, и я не прочь рискнуть своей жизнью ради присутствующих. Захар, но кто он такой? ‒ спросил в лоб парень, указав пальцем на невольно вздрогнувшего альва.

Твою мать! И вправду. Я как-то упустил этот момент из виду. Хотя плевать, пока всё равно рано.

‒ Я Ке…

‒ За это можешь не переживать, Артём, ‒ успокоил я мужчину и остальных столпов, между делом переглянувшись с Романовым и перебив Кертайса. ‒ Поверьте на слово, он совсем скоро представится. Сейчас просто время еще не пришло. Если доверяете мне, то можете положиться и на него.

***

Путь из-за неутихающего бурана до ворот форпоста занял порядка двух часов. Правда, вскоре выяснилась одна важная деталь огненной ауры Пожарского и одно «но», которое от стоянки и до самих врат разбавляло всю образующуюся скуку и вьюгу.

‒ Да чтоб меня! Проклятый снегопад, как я его ненавижу! ‒ в очередной раз ругнулся уникум, в шестой или седьмой раз проваливаясь под толщу снега.

‒ Артем! Задери тебя Катаклизм! ‒ не выдержал Долгорукий, помогая другу выбраться из плена. Ведь тот умудрился провалиться вниз, стоя прямо у блокпоста. ‒ Выруби ты уже её!