Факультет закрытых знаний. Команда «мечты» - Маргарита Блинова

Я, конечно, ждала реакции, но ведь не такой.

Глошад медленно встал из-за стола, подошел к креслу, легко поднял и вышвырнул в окно.

– Эй, ты чего? – всполошилась я, не слишком довольная тем, что расчищать место для игр наших будущих котят муж начал с такой поспешностью.

– Когда я тебя подвел?

Он стоял спиной – руки за спиной, голова опущена, плечи поникли.

– Ты сказала: «Не разочаровывай меня как мужчина, и мне не придется искать других», – напомнил муж надтреснутым голосом, и мне на миг стало жутко. – Так где и когда я подвел тебя? Скажи, чтобы в будущем я не повторил этой ошибки.

Быстро вскочив, я обошла любимого мужчину, чтобы видеть его лицо, переплела наши пальцы и коснулась губами его плотно сжатых губ.

– Глош, – мягко позвала ревнивого собственника, – только ты.

Муж упрямо мотнул головой и шумно выдохнул.

– Нет, этого не может быть. Я последний из Вариэлей, последний из драконов. Этого просто не может быть.

Не слушая его «не может», «последний», я положила широкую мужскую ладонь к себе на живот, уткнулась в грудь любимого мужчины и улыбнулась.

– Их трое, – с нежностью, которой сама от себя не ожидала, призналась ему. – Срок еще совсем маленький, но я уже глянула их кровь. Две девчонки и мальчик. Дракон и парды-полукровки.

Глошад замер, а потом резко выдохнул и сжал в объятьях.

В тот вечер впервые за два года брака меня бережно несли в кровать и уже там снимали платье.

Следующие месяцы я сдавала экзамены, получала документы об окончании Академии (вместо факультета закрытых знаний там значился общий магический профиль) и морально готовилась к материнству. Основная загвоздка заключалась в том, что последние месяцы беременности парды предпочитали проводить в кошачьей форме, но маленький дракон не мог перевоплощаться в животную форму, как это делали его сестренки.

У драконов вообще как-то странно все было устроено. Они рождались обычными детьми и только к тринадцати годам учились оборачиваться. У пард роды проходили в животной ипостаси, поэтому на свет появлялись котята, как более жизнеспособная форма.

Для меня самым сложным оказались роды в человеческом теле, для Глошада – все девять месяцев ожидания. А сколько лекарей и магов он созвал в час «икс»! Спасло то, что мальчик шел в новый мир первым, и девчонок я могла родить уже в звериной ипостаси.

Кошачья сущность с утробным мурлыканьем взялась за вылизывание двух комочков, в то время как гордый отец баюкал на руках наследника.

Своей старой нянюшке Дезире Глошад подарил чудесный домик с садом, но, услышав слово «дети», старушка собрала вещи и перебралась к нам. Если бы не эта чудесная женщина, даже не знаю, как бы мы справились со своими родительскими обязанностями. С ее появлением в доме установился строгий распорядок, появилась вкусная еда и «время для мамочки», когда нянюшка забирала малышей и уходила из дома.

В такие моменты Глошад обычно сбегал с работы, подсаживался рядом и крепко обнимал, уткнувшись носом в волосы.

– Ты в моих снах, мыслях и сердце. И это навсегда.

– Бедненький! – искренне сочувствовала я, зная, как тяжело иной раз со мной о чем-нибудь договориться.

К двум годам девочки научились превращаться в людей, и нам пришлось покупать домик побольше. Глош зорко следил за своими чадушками, шалящими в детском городке, отчего другие родители предпочитали обходить наше семейство по кривой дуге. А что с ним было, когда наш маленький дракончик впервые полетел…

В защиту мужа могу сказать, что хуже его был только Итон-Бенедикт.

Бывшие аристократишки отказывались воспринимать бастарда новой властью Аристалии. Итону пришлось заключить политический брак с жутко именитой старой девой Каттисой де Катонской.

Друг друга супруги не любили, да и зачем Итону жена, если есть три любовницы и дела, дела, дела. В общем, посмотрев на это все, Каттиса быстренько забеременела и свалила к себе в имение, оставив ребенка отцу.

Позже, за рюмкой красного полусладкого Итон-Бенедикт де Катонский признался Глошу, что впервые в жизни понял, что такое любовь. Маленькая Кода была иного мнения и уже с пяти лет начала сбегать к нам в дом, жаловаться на гиперопеку родителя. Несмотря на разницу в возрасте с нашими котятами и дракончиком (малышка была старше на два года), Кода охотно играла в компании и даже ездила в Северный клан на лето.

С не меньшей охотой к нам забегал мальчишка Ши-Вана и Айрис. Рыжий, ядовитый, язвительный – он был точной копией своего папашки, но откровенно млел перед нашими девчонками и в их обществе становился ручным ужиком, а не свирепым нагом.

После окончания Академии Джером собрал нашу команду, провизию и ушел в поисках себя любимого. Гуля, оставшаяся при Академии, уверяла, что он подался в леса к собратьям-эльфам, но я почему-то сомневалась.

Перед самым отбытием Джером позвал меня на прогулку. Мы долго ходили по королевскому парку, вспоминая детство. К тому моменту от клятвы я уже избавилась, и общение стало прежним, но не совсем.

Совесть грызла блондинчика, как голодная свора кость. Он явно раскаивался за то, как повел себя после битвы, но сил признать это так и не нашел.

– Дружба закончилась? – вырвалось у него в самом конце этой прогулки по местам памяти. И столько в этом было горечи и сожаления.

В клане существовала поговорка: «Только друг может вырвать колючку из лапы», но как вырвать колючку из сердца Джерома?

– Нет, просто закончилось детство, – с грустью осознала я, поглаживая животик.

А на следующий день они, не простившись, ушли…

Мы мирно прожили в столице больше пяти лет.

В нашем случае «мирно» – это когда по дому, саду, а иной раз и по потолку носится ватага ребятни, я принимаю клиентов (да-да, Лили все-таки передала мне свое дело и знания), муж пропадает в замке, заявляясь под вечер в компании с Итоном, который продолжает занимать пост главы совета, а ближе к ужину в дом врывается ядовитая чета, чтобы забрать дитятко домой. Дитятко упиралось и слезно просило остаться на ночь, и оставалось, потому что весь из себя строгий Ши-Ван не умел отказывать кровиночке.

Кстати, Айрис ждала второго, и на днях они планировали ехать рожать. Лекари, еще помнившие прошлый раз, когда наг в змеиной форме носился по родовому залу, пугая врачей, уже начали пить курс успокоительного и выбирать ассистентов из числа худших в интернатуре.

Все было хорошо. Но прошлое напомнило о себе.

Однажды утром сын притащил к нам в дом белого облезлого волка.

– Мамочка, можно собачка останется? – тут же начал упрашивать подрастающий дракон. – Его надо покормить и вылечить. Мамочка, можно?

Мамочку едва удар не хватил, когда та увидела «собачку», топчущую грязными лапами коврик у двери.