Жестокий герой - Валерия Ангелос

Я поражаюсь подобной скорости.

Рядом возникает еще один официант, ставит посреди стола хрустальную вазу, в которой красуется роскошная роза. Дополняет композицию несколькими свечами. Зажигает их, после спешит откланяться.

Люди за соседним столом возмущаются, что их до сих пор не обслужили. Судя по идеальному произношению, это коренные британцы.

- Почему мы так быстро все получаем? - спрашиваю и понимаю, что ответ мне реально не нужен, ведь ситуация предельно понятна: у Тимура всегда и везде все схвачено.

Красноречивая ухмылка подтверждает мою собственную догадку.

Я выбрала десерт, но пальцы уже тянутся к соленым орешкам. Чипсы. Креветки на хлебе, который щедро сдобрен майонезом. Я пробую все. Просто интересно.

- Смахивает на испанские закуски, - говорю я. — Тапас.

- Ты была в Испании?

- Один раз, — киваю. - В Барселоне. Потрясающий город, но с Римом его сравнить нельзя.

Меркнет. Хотя тут вообще трудно составить достойную конкуренцию.

- Тебе нравится здесь?

- Безумно, - признаюсь совершенно искренне. — Кажется, в целом мире нет ничего похожего по атмосфере. Не знаю, как объяснить. Я окунаюсь в историю, погружаюсь в прошлое, но при этом чувствуется дух современности.

- Я покажу тебе всю Италию, - обещает Тимур. — Флоренцию. Венецию. Мы страну объедем вдоль и поперек.

- А Сицилию? - улыбаюсь

- Туда тоже можно.

- Я думала, у вас есть конкуренция. Разные типы мафии правят разными территориями, поэтому представитель «Каморры» не может отправиться в район, где властвует «Коза Ностра».

- Здесь у меня нет врагов, — выдает ровно. - Коллеги.

Мне приносят огромную порцию мороженого и гигантский безалкогольный коктейль. Все это украшена фруктами, переплетением трубочек, красочными зонтиками. Тянет на произведение искусства. Я даже делаю снимки. Несколько кадров на память.

- Предлагаю разделить, - прячу телефон в сумку. — Я сама точно столько не съем, потребуется помощь.

Тимур отрицательно качает головой. Закуривает.

Боже. Какой курит. Это точно законно?

Я пробую десерт. Сладость должна смыть горечь. Черт, вряд ли схема сработает. Растревоженная память не желает успокаиваться. Под ребрами саднит и ноет.

Глупые мысли лезут в голову. Чушь. Бред. Полная ерунда. Но освободиться от этих странных рассуждений не удается.

Я никогда не смогу представить Тимура маме. И отцу. Зато есть шанс познакомить его с ней. Вот только как он отреагирует? Предсказать трудно. Поладят ли они? Захочет ли он общаться? Если угроза в лице Генерала исчезнет, если Тимур сумеет обеспечить нам безопасность, то появится возможность жить вместе. Или хотя бы чаще встречаться.

- Вкусно? - спрашивает Тимур.

- Очень, - сталкиваюсь с его горящим взглядом и обжигаюсь, точно на стену чистого огня натыкаюсь. — Хочешь попробовать?

Он молчит. И я понимаю — хочет. Только не мороженое. Другое. Желание раскаляет воздух между нами, накаляет до предела.

Проклятье. Я ведь тоже хочу. Так чего жду? Зачем тяну? Завтра утром мы все обсудим, а сегодня нужно забыться, отключиться от мира вокруг и окунуться в безумие.

Я облизываю ложку и откладываю в сторону.

- Пойдем, — говорю и накрываю крупную ладонь дрожащими пальцами, провожу по контурам татуировки.

- Куда?

Тимур запрокидывает голову назад и выпускает облако дыма на волю. Кажется, его совсем не беспокоит наличие табличек о запрете курения. Тигр напрягается на мощном горле. Кадык ходуном ходит. Вены вздуваются.

- Наверх, - роняю чуть слышно, сжимаю его ладонь, медлю и подаюсь вперед, стараюсь произносить слова так, чтобы слышал только он: - Иначе нам выпишут серьезный штраф за нарушение общественного порядка.

Апартаменты располагаются в нескольких метрах от этого ресторана, поэтому мы быстро оказываемся в подъезде.

Моя рука пылает в руке Тимура. Между нами пробегают разряды электрического тока. Стоит массивной двери захлопнуться — происходит короткое замыкание. Или же мы попросту взрываемся? Впиваемся друг в друга.

Я не знаю, что происходит. Долгое воздержание? Вспышка спонтанного безумия? Может, так совпадает? Острый момент.

Но мы вламываемся в старенький лифт так резко, что чуть не сносим его к чертям. Узкое пространство, до жути тесное. В старых домах всегда так, даже если прошла реставрация. Впрочем

- наплевать. На все, на все абсолютно.

Мы целуемся так, что болят губы. Сжимаем друг друга в объятиях. Тело вбивается в тело. Мускулы сводят жаркие судороги. Пульс сливается воедино.

Лифт останавливается. Створки разъезжаются.

Мы вырываемся на волю. Срываемся окончательно. Чуть дверь в апартаменты не выламываем.

Тимур подхватывает меня на руки, сминает ягодицы, задирая платье неприлично высоко. Вжимает в твердую поверхность. Целует так неистово и жадно, что я совсем перестаю дышать.

Щелкает замок.

Когда мужчина успевает открыть? Как?!

Мы почти теряем равновесие. Почти падаем. Нас метает от одной стены к другой, круто заносит на поворотах. Коридор остается позади. Прямо по курсу — полутемная спальня. Туда и врываемся. Нереально разорвать контакт. Невозможно отлипнуть.

Я срываю с Тимура рубашку. Он раздирает мое платье на части. Контраст огня и льда слегка отрезвляет.

Что мне сейчас делать?

Я же не умею ничего. Я понятия не имею, как вести себя с мужчиной. Особенно с таким. Бывалым, искушенным, насквозь порочным. Я будто тридцатилетняя девственница. И пусть мне на пару лет меньше. Разве есть разница?

— Ты замерла, — хрипло произносит Тимур. — В чем причина? Ты не хочешь? Мы можем прекратить в любой момент. Скажи. Это не проблема.

— Я... хочу, — дыхание обрывается, голос тоже предает. - Я просто не знаю, что тебе нравится. В наш первый раз ты хотел видеть меня на коленях. Приказал, чтобы я...

Черт раздери, я даже не могу такое вслух произнести. Ступор накатывает.

— Ты хочешь, чтобы я взяла твой член в рот? - нервно облизываю распухшие губы.

Тимур скалится. И прежде чем я успеваю хоть слово прибавить, затыкает мой рот поцелуем. Диким. Неистовым Грубым

А потом толкает на кровать и делает со мной то, чего я точно не ожидаю.

Тимур раздвигает мои ноги и накрывает низ живота губами. Резко. Властно. Без предупреждения. Берет ртом. Штурмует. Атакует. Именно так это ощущается.

Я захлебываюсь криком. Содрогаюсь. Рефлекторно выгибаюсь дугой. Мое тело струной натягивается. Мышцы сокращаются, звенят от напряжения.