Эпохи холст – багряной кистью - Александр Плетнёв

* * *

Неожиданно японский адмирал нашёл переменный компромисс.

Ранее было подмечено, что Рожественский всем своим змеиным эволюционным курсом продолжает придерживаться южного направления. Хотя по логике должен уже двигать к Квельпарту. За Квельпарт! Возможно, виной тому был северо-западный ветер.

Начальник штаба капитан 1-го ранга Симамура ещё в начале боя обратил внимание:

– На кроссингах пороховой дым их собственных орудий проносится норд-остовым ветром вдоль стреляющего борта. А при неудобном галсе он вообще задувает им прямо в прорези башен, в казематы.

Сейчас же вдруг стало очевидным, что этим отступлением ровно на юг Рожественский допустил тактическую ошибку – японская эскадра давно миновала восточную оконечность Чеджу и вышла на широту южной границы острова. Теперь можно было повернуть к западным румбам и окончательно отсечь самонадеянного «адмирала Арктики» от Витгефта. Буде тот на подходе.

«Таким образом, – мысленно заключил Того, отдав соответствующее (к повороту) распоряжение, – мы и паузу возьмём, на некоторое время разорвав близкий артиллерийский контакт. И жертву не упустим. – И критически усмехнулся: – Не громко ли сказано „жертва“? Хотя… как горят! Хм! А с трёх миль зигзаги камуфляжа по меньшей мере смотрятся нелепо».

* * *

Японцы вместо ожидаемого догоняющего пеленга-фронта потянули кильватер на вест, продолжая тем самым неприятно бить линией-кроссингом по уходящим.

Однако недолго. Дистанция рвалась внезапной паузой и небольшим передыхом!

Рожественскому хватило одного взгляда на «курсовую» противника, чтобы снова заявить:

– Да понятно, что он хочет. Я уже говорил – режет нам западные румбы!

– И не только, и не только, – отрывисто, прильнув к биноклю, замечал Коломейцев, – видится мне, они тоже ход сбавили.

– Думаете, кого-то зацепили хорошенько?

– Ну не впустую же столько метали, – выразительно ввернул старарт.

Всего за четверть часа Рожественский вывел корабли из зоны действия среднего калибра. Затем повернув «все вдруг» вправо, на параллель с противником, в линию, развернув башни ГК, создал даже перевес в дальнобойных стволах.

Впрочем, ненадолго – броненосные крейсера по флажку по сигналу встали в кильватер «Фудзи», добавив к весу свои восьмидюймовки.

А пока две эскадры якобы и будто «переводили дыхание», справляясь с пожарами и другими ремонтопригодными неприятностями. Эта пауза нужна была всем. Всему противостоящему…

И железу – остыть, пробанить, опреснить-испустить ли, набрать пары…

И людям – захлебнуть ссохшие глотки… иль излить и утереть пропотевшие поры.

Углядев это короткое «окно», Зиновий Петрович тотчас решил им воспользоваться и осмотреть судно, хотя бы с высоты надстройки, чтобы наглядно иметь представление, насколько тяжелы повреждения. И оценить общую способность к дальнейшему бою.

Из рапортов – бездействовали по одной-паре шестидюймовки на оба борта. От выбитых пушек мелкого калибра адмирал отмахнулся, считая, что сейчас они не имеют значения.

Стянув шлем и поправив волосы, он попросил у ординарца фуражку и засобирался наверх, бросив Игнациусу и старшему артиллеристу:

– Командуйте.

«Флажки» увязались следом[36].

После попадания японского фугаса на мостике царил сущий кавардак.

Было дёрнувшийся к адмиралу мичман, руководивший наведением хоть какого-то порядка, был остановлен усталым жестом – мол, «занимайтесь».

Ниже по палубам сновали фигурки матросов, под управлением старшего офицера и боцмана извлекая осколки, выгребая щепу палубного настила, правя гнутое железо… за борт летели обломки.

Пожар на юте угомонили, в воду (под воду) ушла ещё одна, в этот раз двенадцативёсельная шлюпка, избитая близким взрывом до непотребного вида.

Остервенело стучали молотками, закрывая железом дыры в посечённых трубах и дефлекторах. На юте ещё курились отдельные очаги, там тоже велись авральные работы.

– Кормовую башню «главного», чёрт… заклинило, – запоздало вспомнил Коломейцев, – смотрит на левую раковину градусов на пятнадцать.

Одиночным, будто с оттяжкой ударила по ушам носовая двенадцатидюймовка – это «развлекался» старарт.

Рожественский попытался догнать взглядом полетевший снаряд, но не смог отыскать его на тёмном фоне неба – увидел уже место падения.

Японская колонна шла с опережением, поэтому стреляющий почти по траверсной прямой «Суворов» пометил хвостовой крейсер. Белый всплеск выскочил у того из-под кормы более чем накрытием.

Прикинув дистанцию, Зиновий Петрович подумал, что… «неплохо!».

На левом траверсе сиротливо скользили кильватером миноносцы.

«Рион», получив задание, торопливо удалялся на вест.

Рожественский недолго провожал его взглядом, уж отвернулся, как вдруг услышал со стороны сигнальной вахты – матрос извещал мичмана:

– Вашбродь, а там куда «Рион» побежал, кажись, дымит что-то.

Не успел поднять болтающийся на шее бинокль – взглянуть, вахтенный, сорвав трубку, доложил:

– Троян по «голосовой»! С запада «собачки»!

Сообщение с «Риона» при должном домыслии можно было бы принять за паническое. Вспомогач уже развернулся и улепётывал под защиту родных калибров.

Его обстреливали.

Троян доложил о трёх малых крейсерах, выдал навскидку тип и, судя по имеющимся разведданным, это был корабли из отряда Дэвы.

Вскоре увидели их и сами – из хмари нарисовались тёмные абрисы японских бронепалубников. Два крейсера шли авангардом, ещё два отстали размазанными дымными метками. Авангардные бесперспективно палили по «Риону». Тот же, имея большее водоизмещение, легче глотал неспокойные волны, медленно, но уверенно отрываясь.

Рожественский зажато выругался:

– «Воронеж» вызывать… можно уж и не пытаться.

Все молчали!

Мысленно дорисовав, каким курсом скорей всего прошёл Дэва – представили участь, постигшую пароходы обеспечения.

Уж, каким образом там могли объявиться японские крейсера, можно было только гадать, но, так или иначе, первая вина за такую оплошность лежит на командующем.

А Рожественский не был бы Рожественским, если хоть кривинкой на лице в том признался, вмиг, вспылив, недолго думая, спустил собак на штабных:

– Ну и какого рожна, господа офицеры, я держу целый походный штаб… стоеросовых голов? Для того, чтобы узкоглазый поедатель угрей застал нас со спущенными штанами?