Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон

Мортенссон быстро осмотрел квартиру и уже через несколько минут вышел. С помощью переговорного устройства он попросил прислать ему в помощь криминалистов; тем временем прибыла «скорая помощь». Закончив разговор, Мортенссон обратился к медикам:

— Там два человека. Насколько могу судить, им уже не поможешь. Пусть кто-нибудь из вас туда заглянет, но по возможности постарается не затоптать следы.

Чтобы убедиться в том, что медикам здесь нечего делать, не потребовалось много времени. Дежурный врач «скорой помощи» вынес заключение, что тела не нужно доставлять в больницу для реанимационных мероприятий, так как здесь даже чудо не помогло бы. Микаэль вдруг почувствовал ужасный приступ дурноты и обратился к Мортенссону:

— Я выйду. Мне нужно на воздух.

— К сожалению, я пока не могу вас отпустить.

— Не беспокойся, — сказал Микаэль. — Я только посижу на улице.

— Покажите, пожалуйста, ваши документы.

Микаэль достал бумажник и отдал его Мортенссону, а затем, не говоря ни слова, повернулся, спустился вниз и сел на тротуаре перед домом, где его все еще дожидалась Анника в обществе полицейского Ольссона. Анника присела перед ним на корточки:

— Микке, что случилось?

— Два человека, которые мне очень нравились, убиты. Даг Свенссон и Миа Бергман. Это его рукопись я хотел тебе показать.

Анника Джаннини поняла, что сейчас не время приставать к Микаэлю с расспросами. Она обняла его за плечи и осталась сидеть с ним, глядя, как прибывают новые полицейские машины. На противоположной стороне улицы уже собралась кучка любопытствующих ночных прохожих. Микаэль молча смотрел на них, а полиция тем временем устанавливала ограждение. Началось расследование убийства.

Только под утро, в начале четвертого, Микаэль и Анника наконец-то покинули уголовный розыск. Час они просидели в машине Анники перед домом в Энскеде в ожидании дежурного прокурора, который должен был начать предварительное следствие. Затем обоих, поскольку Микаэль был другом убитых и именно он обнаружил трупы и вызвал полицию, попросили проехать с полицейскими в Кунгсхольм,[52] чтобы, как они выразились, оказать помощь следствию.

Там они долго прождали, прежде чем их наконец допросила инспектор Анита Нюберг — особа с волосами цвета спелой ржи лет двадцати по виду.

«Похоже, я начинаю стареть!» — подумал Микаэль.

К трем часам ночи он успел выпить столько чашек черного кофе, что чувствовал себя уже совершенно трезвым и больным. Ему даже пришлось внезапно прервать допрос и бежать в туалет, где его стошнило. Перед глазами у него все время так и стояло изуродованное лицо Миа Бергман. Прежде чем вернуться в кабинет, он выпил несколько кружек воды и долго умывался, пытаясь собраться с мыслями, чтобы подробно ответить на вопросы, которые задавала ему Анита Нюберг.

— Были ли у Дага Свенссона и Миа Бергман враги?

— Насколько мне известно, нет.

— Приходили ли им какие-нибудь угрозы?

— Нет, насколько я знаю.

— Какие у них были отношения?

— По-видимому, они любили друг друга. Как-то Даг обмолвился о том, что они собираются завести ребенка, когда Миа защитит докторскую.

— Употребляли ли они наркотики?

— Не имею никакого представления, однако не думаю. Разве что в виде исключения могли выкурить косяк по какому-нибудь особенному случаю.

— Почему вы так поздно приехали к ним домой?

Микаэль подробно объяснил.

— Не кажется ли вам это очень необычным — являться в гости в такой поздний час?

— Да, конечно. Это был первый такой случай.

— Как вы с ними познакомились?

— По работе, — сказал Микаэль и снова пустился в пространные объяснения.

Снова и снова ему приходилось отвечать на вопросы, связанные с тем, что он выбрал такое странное время для своего посещения.

Выстрелы слышал весь дом. Они прозвучали один за другим с промежутком менее пяти секунд. Семидесятилетний сосед в коричневом халате жил ближе всех к этой квартире. Сейчас он был на пенсии, а раньше служил в береговой артиллерии в чине майора. Он встал с дивана, на котором смотрел телевизор, сразу после второго выстрела и тотчас же вышел на лестничную площадку. Если учесть, что у него плохо работали тазобедренные суставы и встать с дивана ему стоило некоторого труда, выходило, что дойти до двери и выбраться из квартиры старик сумел секунд за тридцать. Ни он и никто другой из соседей не видели преступника.

Согласно приблизительной оценке всех свидетелей, Микаэль появился перед дверью квартиры через пару минут после выстрелов или даже чуть меньше.

Микаэль и Анника могли видеть все, что делается на улице, приблизительно в течение тридцати секунд — пока Анника искала нужный подъезд, припарковывала машину и Микаэль, обменявшись с ней несколькими словами, переходил через дорогу и поднимался по лестнице. Это означало, что перед остановкой машины Анники напротив подъезда у преступника было тридцать или сорок секунд для того, чтобы выйти из квартиры, спуститься вниз, бросить оружие на лестницу в подвал, покинуть дом и скрыться. И все это ему удалось сделать, оставшись незамеченным.

Все говорило о том, что Микаэль и Анника разминулись с убийцей за считаные секунды.

В какой-то момент Микаэль понял, что криминальный инспектор Анита Нюберг склоняется к мысли, что убийцей вполне мог быть он сам: что он просто спустился на следующую площадку, а потом, когда собрались соседи, сделал вид, будто только что вошел в дом. Но у Микаэля было алиби — свидетельство его сестры и убедительный расчет времени событий. Все его действия, включая телефонный разговор с Дагом Свенссоном, могли подтвердить многочисленные члены семейства Джаннини.

Наконец Анника не выдержала и вмешалась. Она сказала, что Микаэль оказал всю возможную помощь и содействие, но теперь он устал и плохо себя чувствует. Пора заканчивать допрос и отпустить его домой. Она напомнила о том, что выступает в качестве адвоката своего брата и что у него, как у всякого человека, есть права, установленные если не Богом, то, по крайней мере, риксдагом.

Выйдя на улицу, они постояли возле машины.

— Иди домой и поспи, — посоветовала Анника.

Микаэль покачал головой:

— Мне надо съездить к Эрике. Она их тоже знала. Не могу я просто сообщить ей это по телефону и не хочу, чтобы утром она услышала об этом в программе новостей.

Анника хоть и не сразу, но согласилась, что он прав.

— Ну что ж, раз надо, значит, поехали в Сальтшёбаден, — сказала она.