Уцелевший - Маркус Латтрелл

Шло время, я видел, как талибы бегают по каньону туда-сюда. Казалось, их было несколько сотен, и в поисках меня они несколько раз обследовали гору, которую так хорошо знали. В мои ноги вернулась некоторая чувствительность, но я истекал кровью, мне было до ужаса больно. Думаю, из-за большой потери крови я начал чувствовать себя словно в бреду.

А еще я был до смерти напуган. Впервые за всю мою шестилетнюю карьеру в SEAL я был напуган по-настоящему. В какой-то момент, уже ближе к вечеру, я решил, что талибы уходят. С горы на другой стороне каньона они стремительно бежали направо, целые их полчища двигались в одном направлении. По крайней мере, мне так казалось, через мою узкую область обзора.

Теперь-то я знаю, куда они направлялись. Но пока я лежал там, в расщелине, я абсолютно не понимал, что происходит. Теперь я расскажу, что узнал из собранных мною данных, и постараюсь сделать это как можно подробнее. В этот самый печальный день, во время этой самой шокирующей бойни высоко в горах Гиндукуш, но в другой их части, произошло самое ужасное бедствие, когда-либо постигавшее SEAL в любом из военных конфликтов за более чем сорокалетнюю историю.

Первое, что здесь необходимо вспомнить: Майки удалось дозвониться до сил быстрого реагирования (QRF) в Асадабаде, расположенных за пару горных цепей от того места, где я все еще держался. Этот последний звонок с его мобильного телефона, который, по сути, стоил ему жизни, был удачным. Его слова, навсегда запавшие мне в память: «Мои парни умирают тут! Нам нужна помощь!» – взорвали нашу базу, как огненная вспышка. «Морские котики» умирают! Это настолько экстренная тревога, что доводит командование до безумия.

Капитан-лейтенант Кристенсен – наш действующий командир операции – забил тревогу. Решение, посылать подкрепление или нет, остается всегда за силами быстрого реагирования. У Эрика на его принятие ушла одна миллионная доля секунды. Я знаю, что мысль о том, что четыре его парня и бойцы его роты – Майки, Акс, Дэнни и я, – раненные, возможно, смертельно, борются за свои жизни с огромной боевой силой кровожадных афганских племен, – то и дело мелькала в его голове, пока он собирал ребят в подкрепление.

Мысль об ужасной утрате буквально мелькала в его глазах, когда он, рыча в телефонную трубку, приказывал солдатам из 160-го авиационного полка сил специального назначения (SOAR), известным как «Night Stalkers», приготовить большой военный вертолет «MH-47» и вывести его на взлетно-посадочную полосу. Этот же вертолет поднялся в воздух всего сутки назад перед тем, на котором мы летели в область ведения операции.

Парни, которые вам уже известны, заняли свои позиции, готовые нам помочь. Они заталкивали в патронные сумки столько боеприпасов, сколько могли, брали все автоматы, которые у них были, и когда лопасти «Чинука» уже начали визжать в воздухе, погрузились в вертолет. Мои ребята из первой роты SDV моментально прибыли на место. Унтер-офицеры Джеймс Шах и Шейн Паттон добрались до вертолета первыми. Потом на борт поднялся и мощный первый главный старшина Дэн Хили – человек, который сам спланировал операцию «Красные крылья», а теперь выглядел так, будто его самого подстрелили, как только он покинул казарму.

Затем подошли ребята из 10-й роты SEAL: лейтенант Майк Мак-Гриви-младший из Нью-Йорка, старшина Жак Фонтан из Нового Орлеана, унтер-офицеры первого класса Джеф Лукас из Орегона и Джеф Тэйлор из Западной Вирджинии. И, наконец, все еще беспокоясь, что его парням понадобятся все ружья, которые они только смогут достать, подошел и капитан-лейтенант Эрик Кристенсен. Этот человек знал, пожалуй, как никто другой, что восемь «морских котиков» в этом вертолете собирались рискнуть и высадиться днем на высокий горный перевал на территории страшного врага, который, возможно, по численности превосходил их в соотношении несколько десятков к одному.

Кристенсен знал, что ему лететь необязательно. На самом деле ему и не следовало лететь, а вместо этого стоило остаться на посту, в центре, чтобы контролировать спасательную операцию и отдавать приказы. Тогда у нас был шкипер в силах быстрого реагирования, который в лучшем случае не действовал ортодоксально. Но Эрик Кристенсен был «морским котиком» до мозга костей. Он понимал прежде всего, что услышал от нас отчаянный крик о помощи. От его братьев, от человека, которого он хорошо знал и которому доверял.

Не было ни малейшего шанса, что Эрик не ответит на эту мольбу. Никто и ничто на Земле не могло убедить его не лететь. Должно быть, он знал, что мы едва держимся, молясь о скорейшем прибытии подкрепления. В конце концов, нас было всего четверо. И по определенному знанию всех, там была, по меньшей мере, сотня талибов.

Эрик понимал огромный риск подобных действий, но он и глазом не моргнул. Просто схватил свой автомат, патроны к нему и побежал на борт улетающего судна, покрикивая на всех, чтобы они поторопились: «Вперед, парни! Давайте-ка, двигаем!» Он всегда говорил так под давлением обстоятельств. Конечно, он был командиром, и чертовски хорошим командиром. Но прежде всего он был офицером SEAL, частью нашего братства, замешенного на крови. Прежде всего он был Человеком с большой буквы. Сейчас он отвечал на отчаянный призыв о помощи, пришедший из самого сердца его собственного братства. Был только один путь, по которому мог идти Эрик Кристенсен: в горы, где стреляют автоматы, с приказом или без.

Внутри «MH-47» парни из 160-го полка SOAR ждали отправления, как всегда перед воздушными спасательными, часто ночными операциями, от которых иногда волосы на голове вставали дыбом. Ими руководил великолепный человек, майор Стив Райх из Коннектикута, а также старшие унтер-офицеры Крис Шеркенбах из Джексонвилла, Флорида, и Кори Дж. Гуднейчер из Кларкс-Гроув, Миннесота.

Команда состояла из мастера-сержанта Джеймса В. Пондера, сержантов первого класса Маркуса Мураллеса из Шелбивилла, Индиана, и Майка Рассела из Стаффорда, Вирджиния. В экипаж также входили штаб-сержант Шамус Гоаре из Данвилла, Огайо, и сержант Кип Джакоби из Помпано-Бич, Флорида. По всем военным стандартам это была сокрушительная боевая сила.

«MH-47» взлетел и направился через два горных перевала на север. Думаю, парням казалось, что это заняло целую вечность. Во время спасательных операций так всегда кажется. Вертолет завис примерно над тем же местом, куда мы спустились в самом начале операции, где-то километрах в восьми от нынешнего нашего местонахождения.

Планом спасательного отряда было спуститься на веревках точно так же, как и мы. Когда был отдан приказ «Тридцать секунд!», ведущие офицеры подошли к кормовому люку. Никто из них не знал, что у талибов на этом месте было нечто вроде бункера. Когда «MH-47» развернулся для высадки боевой группы, а веревки были уже приготовлены для спуска, талибы выпустили гранату с ракетным двигателем прямо в открытый люк вертолета.

Она пронеслась прямо над головами ведущей боевой группы и с сотрясающим все вокруг взрывом попала в топливные баки, превратив вертолет в кромешный ад, особенно его хвостовую и среднюю части. Нескольких ребят взрывом вынесло из вертолета, и, охваченные пламенем, они упали с высоты десяти метров на склон горы. Они разбились о скалы и сгорели заживо. Эффект был настолько сокрушительный, что наша поисково-спасательная команда среди тел погибших нашла дула от автоматов и винтовок, разорванные пополам.