Чёрные крылья зиккурата - Морвейн Ветер

— Мне нужно пройтись, — сказала Риана, сбрасывая с плеча руку Маркуса, и двинулась прочь.

Маркус выждал для приличия, пока валькирия скроется в темноте, покрутился около костра и отправился следом.

В воздухе разливался неповторимый аромат свежести. С деревьев и скал капала, а кое-где и ручейками сбегала вода.

Маркус задержался в отдалении, ожидая, заговорит ли валькирия или уйдёт прочь. Та остановилась на краю обрыва, под которым пенились волны северного моря. Стояла неподвижно и смотрела на белые гребни, ползущие по тёмно-синей поверхности воды. Волны с шелестом набегали на скалы и с раскатистым, угрюмым гулом разбивались о них.

Голая каменистая долина простиралась далеко на юг. Только россыпи серых каменных глыб виднелись кое-где, да крохотные корявые берёзки жались к земле.

Риана пыталась представить те дни, когда над узкими уступами этих суровых скал стоял нестихающий гам огромных крыльев, хлопавших о воздух. Она никогда не видела Амариль. Всё, что досталось ей — это суровые стены храмов Катар-талах, да легенды о временах, когда народ её был по-настоящему велик.

— Подражать мне… — Риана повернулась к патрицию, и на лице её играла глуповатая улыбка, — по-моему, Клео бредит, тебе так не кажется?

— Нет, — Маркус ответил грустной улыбкой, — Клемента всегда знает, что движет людьми. Она их чувствует.

Риана покачала головой.

— Она перестала душиться розовым маслом, — сказала валькирия.

— Кхе, — Маркус почувствовал, что краснеет. — Ты заметила, да?

— Мы тут наблюдаем друг-друга день и ночь, так что трудно что-то не заметить.

Маркус улыбнулся чуть шире.

— Ещё я заметил, что у неё появились другие интересы. И спасибо звёздам за это.

Риана хмыкнула.

— Значит, ты по-прежнему сам по себе.

— Ну, я надеюсь, что ненадолго, — Маркус подошел к Риане вплотную. Тысяча вопросов роилась в его голове. Он слишком хорошо представлял себе преимущества, которые могла дать их находка… Но, по большому счёту, в это мгновение его волновало совсем другое.

Валькирия отвела глаза. Взгляд её опустился к земле.

— Если таков твой приказ, патриций. Ты знаешь, что я выполню любой.

Маркус стиснул зубы. Рука его непроизвольно потянулась к медальону, висевшему на шее. Он знал, что заслужил его. Знал, что эта маленькая вещица поможет ему получить всё то, чего он хотел.

«Поможет?» — Маркусу стало смешно. Тело Рианы было подвластно ему и так. Но тот злой дух, который овладел патрицием, требовал больше. Ему нужна была душа. «И, наверное, всё равно чья», — со злостью подумал Цебитар. Но ему самому не было всё равно. Он смотрел на устало поникшие плечи валькирии. На её волосы, едва заметно колыхавшиеся на ветру. На опущенные ресницы.

— Что ты сделаешь, если я отдам его тебе? — спросил Маркус.

Риана прищурилась, пристально вглядываясь в его лицо.

Она никогда не думала, что станет делать, если окажется на свободе. Сама мечта вырваться из плена проклятых даэвов была настолько нереальна, что она давно уже перестала заглядывать дальше. Когда-то, много лет назад, в свои первые месяцы в плену она хотела сбежать, чтобы вернуться домой, в Амариль. Чтобы встать на колени перед мастером Инаро и просить отдать новый приказ.

Не было мастера Инаро. Руины Амарили засыпал снег.

И Риана молчала, не зная, что сказать в ответ. Только спросила:

— Ты хочешь знать, уйду ли я от тебя? — и сама удивилась тому, как сдавленно прозвучал её голос.

— Не только, — Маркус непроизвольно крепче стиснул медальон. — Тебе некуда идти, Риана, — как мог мягче сказал он. Кругом те, кто ненавидит твой народ, Риана. Ты можешь попытаться покинуть Рим… Остаться одна навсегда. Или остаться со мной.

Риана молчала.

— Но и я хочу знать, что ждёт меня, если я предоставлю тебе кров. Пущу тебя в дом. Однажды я доверился тебе — хотя должен был подумать о том, что ты, возможно, и есть та, кого подослал ко мне враг.

— Почему? — перебила Риана его и, заметив вопросительный взгляд Маркуса, продолжила: — Я с первого дня задаюсь этим вопросом, патриций. Почему ты поверил мне, когда не верил никому? Почему позволил наблюдать за своим сном? Могу поклясться, ты уже много лет никому настолько не доверял.

Маркус прикрыл глаза и повёл плечом.

— Не знаю, — тихо сказал он. — Я просто… увидел тебя на арене и понял, что ты должен быть рядом со мной. Чего бы мне это не стоило. Ты был создан для меня, какие бы боги не сотворили тебя. И моя жизнь… стоила бы не так уж много, если бы я не смог позволить себе тебя.

Риана сглотнула.

— В твоих словах нет логики, патриций. А теперь… Когда ты знаешь, что я должна была тебя убить… ты всё равно готов оставить меня в своём доме?

Маркус медленно кивнул и, открыв веки, посмотрел на неё. В зрачках его поселилась грусть.

— Я знаю, что иначе не смогу, — сказал он и надолго замолк. А затем, спустя вечность, продолжил: — Не буду врать, что смогу так уж много тебе обещать. Но я тебя не предам. Я дам тебе кров и никогда не назову своей рабыней. Я просто хочу… — Маркус запнулся, когда голос его подвёл. Прокашлялся и продолжил: — Просто хочу, чтобы ты была рядом со мной.

— И для этого тебе нужно иметь амулет, который управляет мной?

Маркус с горечью улыбнулся.

— Я влюблённый, а не дурак.

— Ты не доверяешь мне.

Маркус молчал. Так долго, что Риана уже перестала ожидать ответ. А потом, наконец, произнёс:

— Я хочу доверять. Дай мне шанс. Расскажи, что обещали тебе Флавии за мою жизнь?

Риана опустила взгляд. Кровь прилила к щекам.

— Ничего.

— Как так?

— Я ненавижу даэвов, Цебитар. Всех, до одного. Мне не нужны другие причины, чтобы вас убивать, кроме той, что вы уничтожили мой народ.

Она замолкла.

— И всё? — негромко спросил Маркус после долгой паузы.

— Да. Он обещал, что развяжет мне руки и позволит убить ещё одного римского ублюдка. Больше ничего.

— Зачем это нужно было ему? — спросил Маркус, силясь не обращать внимание на то, как кровь шумит в висках.

— Не знаю, — Риана качнула головой. На патриция она по-прежнему не смотрела. — Я никогда не спрашиваю, почему мне отдают тот или иной приказ.

— И его… ты так же называла господином, как и меня?

Риана долго молчала, прежде чем глухо произнесла:

— Да. — Сглотнула и добавила: — Я этим не горжусь.

Маркус продолжал теребить амулет. Он думал о Вайне, которую подарил ему Сант — но которая работала совсем на других господ.