Музей идеальных фигур - Дарья Калинина

– Вокруг никого на много километров. Можешь орать, но учти, я громких звуков не выношу. Как заорешь, каждый раз будешь получать от меня оплеуху!

И он показал Инге большую пятерню с растопыренными пальцами. Поняв, что с ней будет от одного удара этой руки, Инга решила помолчать.

Но бандит неожиданно заявил:

– А вот поболтать я с тобой, как уже говорил, не откажусь. Скучно мне, хочу разговором развлечься.

– Со своим сообщником болтайте! – сердито отозвалась Инга.

– Строптивая ты, как я вижу, – хмыкнул злодей. – Надеюсь, мужик твой тебя любит. Потому что если он тебя не любит, то и требования мои не выполнит. А это для тебя совсем х…

Несмотря на его старание говорить вежливо, было заметно, что ему это плохо удается. Время от времени с его губ срывались словечки, которые воспитанный человек в разговоре употреблять вряд ли станет. К тому же Инге не давала покоя одна мысль. Коля обратился к нему, сказав «дядя Яша». Выходит, это тот самый дядя, с которым юноша проводил все свое свободное время и ради которого даже иногда не ночевал дома. Но ведь Нина сказала, что у Коли нет никакого дяди с таким именем…

Зато у самой Нины был любовник с таким же именем!

Ингу кинуло в жар, когда она поняла, кто находится перед ней. Да это же тот самый Яшка Мокрый, о котором говорила ей тетя Галя! Они с Залесным не поверили соседке, когда она говорила, что в ночь поджога возле их дома был именно его призрак. А вот теперь Инга может лицезреть покойника, что называется, во плоти.

– Но вы же умерли! – воскликнула она.

Злодей внимательно взглянул на нее.

– Ты меня знаешь?

Инга кивнула. Она уже отметила про себя внешнее сходство Кольки с этим человеком и окончательно убедилась в том, что ее догадка верна.

Не в силах справиться с собой, она произнесла:

– Вы Яшка по прозвищу Мокрый.

– Вижу, ты не такая уж глупая, – отреагировал Яшка. – Что же, мое имя ты знаешь, я твое тоже. Будем считать, что знакомство между нами состоялось.

Инга угрюмо молчала. Вот еще, надо ей знакомиться со всякими там бандитами! Ее бы воля, ни единого слова бы не сказала этому типу.

Но, как обычно, любопытство все же пересилило в ней гордость, она не выдержала и спросила:

– Как получилось, что вы живы?

– Да уж не без Ниночки моей дельце сладилось. Прислала она денежек, кому я сказал, они другого покойничка под моим именем и похоронили.

– А зачем?

– А затем, любопытная ты наша, что есть люди, которым очень хотелось бы видеть меня, чтобы поговорить насчет возврата старых долгов. Да и не только поговорить. Но у меня нет намерения платить этим шакалам. Не для этого я столько времени на зоне чалился. А они меня у дверей колонии встречать собирались. Вот я и не дал им такой возможности.

Яшка настолько дорожил своей жизнью, что был готов даже «умереть», чтобы жить.

– И давно это случилось?

– Уже почти полгода я на свободе под чужим именем гуляю. Сначала к морю смотался, косточки хорошенько прогрел. А потом Нинка на радостях, что я снова на воле, мне и машину эту подарила…

– Черный «Ниссан Патрол», – кивнула Инга.

– И квартиру для меня сняла. Одним словом, заботилась обо мне, как родная…

На этом месте до того оживленный бандит почему-то осекся и как-то нерешительно и даже задумчиво взглянул на Колю.

– А ну-ка, парень, иди прогуляйся с полчасика, – велел он ему неожиданно.

– Да, дядя Яша.

И Коля покорно выбрался из машины и побрел прочь.

– Почему мальчик называет вас дядей?

– Потому что я ему так сказал!

– Он не знает, что вы его отец?

– Слушай, чего ты ко мне в душу лезешь, а? Нет, не знает он правды.

– А почему?

– Ну, не захотела Нинка пацана травмировать, сразу ему говорить, что отец ему и не отец вовсе и что родной его папаша – с зоны беглый каторжник. Покой мальца берегла, понимаешь? Ну, и я тоже сказал, что надо Кольку постепенно к правде подготовить.

К тому же Колька был молодой, а молодости свойственна если не глупость, то некоторая опрометчивость – это уж точно. Поэтому он мог неосторожным словом выдать тайну своего папаши, который жил последние полгода, по всей видимости, под чужим именем. Нет, сначала надо было окончательно опутать Кольку своими щупальцами, чтобы уж не дернулся никуда, а потом можно и признаваться в счастливом отцовстве.

Яшка между тем продолжал вроде как с сожалением:

– Нервный он, мой Колька. Думал, помощник мне будет. А он дохляк. Дом поджечь, казалось бы, плевое дело, а он сопли распустил. Человек внутри живой был, человек! А какой там человек, баба одна и была! Сгорела бы, так невелика потеря для человечества.

Так это же он обо мне говорит, с ужасом дошло до Инги. И дом минувшей ночью поджег Коля по наущению этого бандита.

– В бега после пожара ударился, сопляк, – продолжал бормотать Яшка, и Инге пришлось прислушиваться к его словам. – Я Нинке звякнул, мол, пацан деру дал, что делать, как бы в полицию не донес. Вот Нинке и пришлось его повсюду разыскивать, даже тебе она позвонила.

Значит, Коля сначала ушел из дома, поругавшись с матерью и обвинив ее в измене отцу. Вернее, не отцу, а человеку, которого он считал своим отцом. И побежал Коля к тому единственному, кто, как казалось ему, понимал его – к своему дяде Яше.

– Я прямо угорал, когда он мне рассказывал, как мать с любовником застукал. И невдомек дурачку, что это он со мной ее и видел. Хотел сказать ему правду, да чувствую – нельзя. Ну, думаю, на дело парня отвезу, пусть развеется. А глянь, еще хуже вышло.

– Чего же хуже?

– Истерика у парня, видишь ли ты, случилась. Что-то я не припомню, чтобы со мной когда такая ерунда случилась. Даже когда я сразу пятерых в комнате положил, не припомню, чтобы хоть в носу защекотало. А этот – сопли до колена и драпанул от меня.

– Значит, вы велели ему поджечь дом?

– Ага.

– И Колька вас послушался?

– Конечно. Попробовал бы он меня не послушаться!

Родной Колькин папаша, оказавшийся на воле, полностью поработил личность юноши, как в свое время поработил личность его матери, тоже готовой во имя своего кумира на что угодно.

Но оказалось, что Яшка еще и недоволен:

– От меня в парне одна лишь морда. Да, так поглядишь – вылитый я в молодости, а духу в нем моего нету. Я, пока на зоне сидел, все думал, как я парня своего увижу. А увидел полгода назад и разочаровался. Хлипкий он. Мужик, что его воспитывал, совсем им не занимался. Но ничего, теперь у него есть я. И за те полгода, что мы с ним общаемся, он уже куда крепче духом стал.