Пожиратели миров 3 - Кирико Кири

Иначе говоря, выглядела как куча мусора. Размер данного агрегата был таков, что он просто не поместился под пол на своё место и теперь торчал посреди отсека.

В действительности, это была не одна плата, а две. Я использовал и новую, и то, что могло ещё работать на старой, которые помимо прочего были сцеплены ещё с несколькими. Мне пришлось обойти поместье и разобрать четыре калькулятора, один компьютер, пару магнитофонов и чей-то ноутбук, чтобы получить необходимые детали. Но даже так она работала достаточно плохо. Но работала. Если не загорится, конечно.

— Да. Теоретически, она работает.

— А практически?

— Я проверял. Вылетел из ангара и сделал три круга вокруг около поместья. Почти всё работает, но теперь управление инверсивное.

— В каком плане?

— Ты направляешь нос вниз, а он задирается. Делаешь крен налево, а он кренится направо, — я задумчиво посмотрел на плату. — Я так и не смог нормально настроить её, поэтому оставил всё как есть.

— Мы не разобьёмся? — нахмурился он.

— Не должны. Главное, когда полетим, следи, чтобы она не загорелась. Вон там, — я кивнул в угол, — семь огнетушителей в коробке. Если что, будешь тушить.

— Грант, — посмотрел он на меня. — Я не боюсь смерти. Я готов умереть в бою. Но сгореть во время полёта…

— Что? Нет, Грог, мы не сгорим в полёте, — он даже немного расслабился, но я не закончил. — Если здесь закоротит, то мы просто сразу взорвёмся. Не думаю, что мы это даже заметим.

Я мог ему объяснить устройство. Что этот кодер получает сигнал от управления, предаёт на те транзисторы, с которых они поступают на этот чип, что разделяет потоки, отправляя их на ещё три преобразователя сигнала, что должны их передать на чип управления, который… Он всё равно ничего не поймёт, иначе говоря. Это был карточный домик, где одна система поддерживала работу другой. Сломается одна — сломается всё.

— Всё будет нормально.

— Может лучше взять в аренду обычный военный корабль?

— А нам дадут обычный военный корабль? — задал я встречный вопрос. — Они все под учётом. И никто нам его не одолжит, такое не одалживают. Идём, оденем тебя в броню и будем ждать сигнала.

Главное, что корабль работал. Криво и косо, но работал, и стелс система, которая сделает нас невидимыми на радарах, исправно откликалась и включалась. Мне пришлось отключить блокировки в компьютере, которые попросту не давали взлететь, но во всё остальном он был исправен.

За то время, что я работал над кораблём, в поместье успел въехать Вакс Раг, наш новый снайпер и воздушник. Принимала его лично Марианетта, как хозяйка, проведя небольшое собеседование, после чего с ним пообщался и я. Мы даже провели спарринг. И пусть я выиграл, однако чувствовалось, то опыт у него есть.

Стрелял мужчина тоже отменно, я бы сказал, что он мог посоперничать со мной в меткости. По крайней мере на пятистах метрах он клал пулю в яблочко, чего было достаточно.

Его семью мы заселили в один из домов в деревне. Не сказать, что его жена была рада такому новоселью, однако и выбора у них не было. Возможно, потом мы сможем предоставить нормальные условия для проживания, но пока оставалось довольствоваться тем, что есть.

Я серьёзно раздумывал над тем, чтобы взять его с нами на миссию, однако решил повременить с его посвящением в наши дела. Дело было слишком деликатным.

Мы ждали сигнал целый день. Пришлось даже ночевать в корабле, чтобы не пропустить его. Грог ночевал прямо в костюме, поставив его на блокировку. Грубо говоря, тот просто переставал двигаться, и пилот внутри мог расслабиться.

Сигнал поступил лишь на следующий день к вечеру. К этому моменту мы занимались кто чем. Грог перебирал градомёт, осторожно вычищая и полируя его. Я же просто расчерчивал на бумаге необходимую плату, которая встанет на место новой. Если здесь делали компьютеры, то с помощью Марианетты, возможно, мы могли бы заказать новую основу, на которую останется припаять детали.

Громкий писк заставил меня напрячься и тут же броситься к пеленгатору, который его уловил. Стандартный перехватчик, который показывал направление и расстояние до сигнала. Такой использовали, чтобы находить и подбирать своих.

— Есть⁈ — влетел в корабль Грог, уже держа наготове градомёт.

— Да, есть сигнал, — я передвинул несколько тумблеров, чтобы зафиксировать сигнал и записать его на память бортового компьютера. — Всё, пристёгивайся, взлетаем.

Я вновь почувствовал приятное чувство азарта и напряжения перед боевым вылетом. Будто вновь переживал те самые секунды, когда ты вот-вот начнёшь десантную операцию, где всё решит случай.

Я запустил реактор на всю мощность, и по кораблю пробежала вибрация. Теперь уже вся бортовая электроника ожила, замигав лампочками.

— Грог, — обратился я через связь.

— На связи.

— Переключи дыхание на внешнее. Чтобы почувствовать, если запахнет чем-то.

— Понял-принял, переключил.

— Отлично…

Позади послышался гул сервоприводов — активную броню прицепило на жёсткую сцепку к стене и потолку корабля, чтобы в случае чего его случайно бросало по всему десантному отделению.

Я перевёл двигатели в предстартовый режим и запустил проверку. Вспыхнули экраны внешних камер. Компьютер выдал привычные мне ошибки от платы управления, третьего двигателя, предупреждение о повреждении нижних турелей и пустом боекомплекте. Я просто пропустил их, нажав сброс, после чего взялся за штурвал, ладонями ощущая уже привычную отполированную поверхность. Перевёл двигатели в режим взлёта и…

Корабль завибрировал и заглох. По экрану передо мной побежали красные строки.

— Что случилось? — сразу среагировал Грог.

— Ерунда… — фыркнул я и бросился к задней части корабля. — Блокировка сработала.

— Это плохо?

— Нет.

Я присел около открытой технической дверцы и нащупал нужные провода, идущие к двигателю, после чего рывком выдернул их, тем самым отключив датчики, которые блокировали работу повреждённого двигателя. Могу представить, как смотрел на этот Грог.

— Готово, — я вернулся на своё место. Теперь по экрану бежали надписи о том, что нет ответа от датчиков третьего двигателя. — Приготовиться к взлёту.

Задние створки в десантный отсек с шипением закрылись. Загудели двигатели, машина завибрировала, качнулась, и я почувствовал, как мы оторвались от земли. Это было знакомое чувство, будто ты начал плыть по воде. Разведывательно-десантный корабль медленно вылетел из ангара, сжигая соплами под собой траву.

Едва мы оказались снаружи, я убрал посадочные подпорки и сразу дал тяги. Мы начали подниматься.

Нас раскачивало влево-вправо. Стабилизация работала из рук вон плохо, и автоматика просто не могла удержать из-за неисправной платы машину в равновесии. Приходилось делать это самому.

Корабль медленно поднялся над ангаром и завис, после чего плавно поплыл вперёд, набирая скорость. Я специально не давал сразу тяги, чтобы не перегружать третий двигатель. Мы пролетели над ангаром, пересекли границу участка поместья Барбинери и поплыли над самыми верхушками деревьев, постепенно набирая высоту.

Мы летели.

— Взлёт произведён, беру направление на сигнал маяка, ­— как-то на автомате проговаривал я. — Запускаю стелс-систему. Набираю высоту.

Лес под нами постепенно удалялся, пока мы поднимались всё выше и выше. Радар контролировал округу.

— Сколько лететь?

— Не знаю, — я бросил взгляд вперёд, где уже собирались грозовые тучи. Пелена под ними размывала горизонт. Впереди нас ждал дождь. — Но, скорее всего, долго.

* * *

Триана Аверина была ребёнком отказником.

Она никогда не задавалась вопросом, почему её никто так и не взял к себе. Ни когда она была младенцем, ни когда стала маленькой девочкой, смышлёной для своих лет, которая уже умела читать и считать. Триана никогда не думала об этом, потому что не хотела вспоминать те чувства, которые испытывала, когда одних забирали, а она продолжала сидеть на своей кровати совершенно одна, не понимая, чем оказалась хуже других.

Время шло, и Триана поняла ещё одну важную вещь. Никогда нельзя показывать своих эмоций. Страшно тебе или больно, для остальных это было слабостью. А за слабость бьют. И как бы ей ни было плохо, как бы внутри она не плакала, её лицо оставалось всегда невозмутимым.

Это когда-нибудь закончится. Когда-нибудь и на её улице будет праздник. Это было её девизом, с которым Триана шла по жизни, давая сдачи, когда надо было дать, и помалкивая, когда надо было молчать.

Когда-нибудь у на её улице будет праздник…

Триана даже будучи такой неприступной снаружи, как ребёнок, верила в сказки и чудо, которое должно было её настигнуть после всех испытаний.