Судья и палач - Владимир Колычев

— Есть. И если возьмешь своих ребят или собровцев, мои не обидятся…

— Идиот! — неожиданно резко выпалил Николай.

— Кто идиот?

— Я!.. И ты!.. Какого хрена мы тут сидим?

— А куда спешить? Никуда Шлыков от нас не денется…

— Змееныш обворовал квартиру Шлыкова. Так? Так!.. И нарвался на хозяина. Так? Так!.. И Шлыков его видел. Наверняка видел. Знает в лицо…

— И?

— А ты думаешь, телевизор только мы с тобой смотрим?

— Ты думаешь?..

— Я думаю, а ты спишь… Если Шлыков видел сейчас Змееныша по телевизору, он уже сматывает удочки. Он-то должен знать, какое палево в украденной барсетке!

— Долбаный телевизор! — вспылил Степан.

Вечно эти журналисты лезут куда их не просят! Папарацци вонючие!!!

Марков уже вызывал группу из СОБРа. И спецов по минно-подрывному делу.

— Если мы на Шлыкова по делу бочку катим, то нас может ждать ба-альшой сюрприз!

Об этом Степан не подумал. Значит, еще вопрос, кому кефир и массаж больше нужны, ему или Николаю…

* * *

Перед глазами стояло лицо вора, который украл у него барсетку. Его задержали по обвинению в убийстве старушки — так сообщила тележурналистка. Старушку убил он, Герман. Случайно, но факт остается фактом. И подозревают вора, за которым он охотился.

Теперь охотиться за ним нет смысла. Менты расколют его как орех. И, возможно, узнают тайну барсетки. Одно належится на другое, третье на четвертое — высветится картина, за которой последует ордер на его арест.

А еще ордер на обыск.

Может быть, все страхи и волнения напрасны. Может, менты и не дознаются до барсетки или просто не смогут свести концы с концами. Но Герман не мог рисковать. Нужно было уходить с квартиры.

Прежде всего он связался с Аллой, кратко обрисовал ситуацию. Предупредил, что на связь с ним выходить не надо: он ложится на дно и, когда это будет нужно, сам выйдет на нее. Затем отключил «ноутбук» от сети, приготовил к транспортировке.

Затем сложил в пакет свое добро.

Его не интересовало барахло — шмотки, хрусталь, картины. Все это дело наживное. В чемодан он складывал мины. Шедевры собственного и промышленного производства. Здесь их было всего три штуки. Большая часть «адских машинок» хранилась в гараже с подвалом в другом районе города.

Об этом гараже не знал никто. Только Алла. В нем хранился запас пластида, тротила и аммонита в достаточных количествах. А еще комплектующие части, специальные инструменты и оборудование. Целая мастерская. И еще оружие. Автоматическая винтовка «кольт» с оптическим прицелом, пистолет-пулемет «хеклер и кох» с глушителем, пистолеты: мощный девятизарядный «дезерт игл» с лазерным целеуказателем и прибором бесшумной стрельбы, новенький «глок» — все это с комплектом боеприпасов. Кроме того, там же есть очки ночного видения с двумя запасными элементами питания. Защитный костюм «Л-1», противогаз.

Неплохой арсенал. Но все это там, в тайнике. А здесь, с ним, только одна «игрушка». Бесшумный малогабаритный «ПСС», чудо-пистолет отечественного производства. Его он сунул за пояс брюк.

Напоследок он забрал из тайника все наличные деньги.

Теперь можно уходить.

Машина на автостоянке, сядет в нее и просто исчезнет. Шифроваться он умеет — это у него в крови и опыта палата. Никто его не сможет найти. Если, конечно, будут искать.

Прежде чем выйти из квартиры, Герман подошел к окну. И увидел, как во двор на полной скорости въехал микроавтобус. Остановился. Высадил десант. С десяток спецназовцев в масках и с автоматами.

Они мгновенно перекрыли все входы и выходы.

Наверняка это прибыли по его душу.

Герману стало жарко. Только способности мыслить трезво он не утратил. Он не какой-то там чу шок, он — профессиональный киллер.

Шахта воздуховода — яркое напоминание о провалах в системе его безопасности. Оказывается, не так он умен, как думал.

Шахта воздуховода — его спасение.

Как будто он знал, что ею придется воспользоваться. На этот вариант бегства у него было продумано все.

* * *

Собровцы прибыли быстро, обложили берлогу «зверя» со всех сторон. Но двери ломать не спешили. Прежде нужно было дождаться приезда специалистов-пиротехников.

Степан со своими ребятами прибыли вместе с Марковым и двумя его операми. Минут через пятнадцать после того, как собровцы рассредоточились по исходным позициям. Прямым ходом они направились к двери в нужную квартиру.

Два спецназовца держали подступы к ней сверху по лестнице, два других — снизу. Их они пропустили беспрепятственно.

— Санкции на арест нет, — сказал Марков. — Но задержать мы его можем.

Подделка документов — очень серьезное основание для задержания.

Он решительно нажал на кнопку звонка. До него к ней не прикасался никто.

Звонок выдавал разные затейливые трели. Но к двери никто не подходил.

— У него тут «глаз», — заметил Круча.

Трудно было различить в углу над дверью крохотный «глазок» скрытой видеокамеры. Но Степан не первый год замужем.

— Гражданин Шлыков, откройте, РУОП! — потребовал Марков.

— И уголовный розыск! — вставил слово Рома Лозовой.

Только этот патриотический порыв не был оценен должным образом. Степан очень многозначительно посмотрел на него. Не лезь поперед батьки…

Скоро стало ясно, что дверь не откроется. Даже если за ней кто-то есть.

— Хорошая дверь, — примериваясь, сказал Марков. — Так просто не собьешь…

— И окна бронированные, — добавил Кулик.

— А ты откуда знаешь? — спросил Степан.

— Так это, Змееныш говорил. А я разве вам не сказал?

— А еще что он тебе говорил?

— Ну это, про воздуховод, по которому он в квартиру влез…

«Воздуховод?!»

— А если Шлыков по этой шахте вниз дернул?..

Не в каждом доме есть воздуховод, по которому может в квартиру влезть человек. Но в этом был. И Шлыков, точно, о нем знает.

— Куда он выходит? — встрепенулся Марков.

— Наверное, в подвал…

— Пошли…

Собровцы остались стеречь дверь. С ними Лозовой и опер-руоповец. Остальные спустились вниз.

Вход в подвал держал под наблюдением здоровенный спецназовец. Даже Федот не смотрелся рядом с ним.

— Никто отсюда не выходил? — спросил его Марков.

— Да выгнали одну…

— А ну-ка давай обо всем по порядку…