Трэвис - Миа Шеридан

брат раскрыл объятия, и я упала вперед, уткнувшись лицом ему в грудь и сжимая в кулаке ткань его футболки, держалась за то, что казалось надежным. Истон держал меня, пока я плакала, выпуская часть долго сдерживаемой боли и глубоко укоренившегося страха.

Наконец-то.

Глава 29

Хейвен

Гул голосов приветствовал нас, когда мы открыли дверь в ратушу. Несколько голов повернулись, некоторые улыбнулись, некоторые выглядели слегка любопытствующими, потягивая из пластиковых стаканчиков. Я глубоко вдохнула запах благоухающего кофе и выпечки и провела руками по бедрам.

— Пойдем, — сказал Истон, ведя меня к столу, где три большие серебряные вазы стояли рядом с тарелками с печеньем и выпечкой.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросила я тихо.

Истон взял пончик, откусив большой, сладкий кусок и не потрудившись прожевать или проглотить, прежде чем ответить:

— Да. — Он сделал паузу, чтобы сглотнуть. — Все ребята из пожарной части Пелиона будут здесь. Вон там капитан, — сказал он, подняв подбородок и слегка помахав сурового вида мужчине возле сцены. Мужчина кивнул головой в знак приветствия. — Если мы хотим присоединиться к этому сообществу, то нам стоит быть здесь.

Истон переступил с ноги на ногу. Его слова. Он нервничал. Он никогда бы не признался в этом, но он хотел, чтобы его приняли. Он всегда был странным человеком, ребенком, который не мог пригласить других в гости.

Тот, чья мать никогда не показывалась.

Но он все равно ждал.

Он заслужил это. Завести друзей. Быть принятым.

Я делала это для него. Но я также делала это для себя. Мои нервы были на пределе, сердце учащенно билось как от волнения — надежды — так и от трепета. Это были два долгих года, и я собиралась пойти на свой первый большой риск.

Ты можешь это сделать. Пришло время.

Я налила себе стаканчик кофе, осторожно потягивая обжигающую жидкость. Все места были заняты, но мы с Истоном стояли у задней стены, наблюдая, как члены сообщества болтают и смеются, наслаждаясь друг другом.

Ты можешь стать частью этого.

Эта надежда снова вспыхнула в моей груди, и да, ее сопровождал страх, но разве так не всегда бывает? Истон был прав. Я не могла ждать, когда сомнения полностью исчезнут, потому что этого могло никогда не случиться. Я должна была сделать выбор, принять это и стремиться к тому, чего хочу, несмотря на беспокойство.

Я заслужила иметь мечты.

И как бы они когда-нибудь сбылись, если я не была готова остановиться, посмотреть в лицо своему прошлому, а затем двигаться дальше, ничем необремененной, в свое будущее?

И я не буду делать это в одиночку.

Мое сердце подпрыгнуло, а затем воспарило, когда в поле зрения появился Трэвис, стоящий возле низкой сцены и берущий стопку бумаг у молодого человека, который также был одет в полицейскую форму. Трэвис взял часть стопки бумаг сверху и передал их невысокой стройной женщине со стрижкой каре, которая начала раздавать их людям в конце каждого ряда, чтобы передать остальным.

В течение нескольких минут я просто наблюдала за ним в его стихии, как люди проходят мимо него и говорят пару слов, как он смеется вместе с ними, сжимая плечо одного мужчины и похлопывая его по спине.

«Дай нам шанс, Хейвен».

Да.

Мужчина рядом с ним — молодой полицейский с короткострижеными волосами — толкнул локтем Трэвиса и, наклонившись, торопливо заговорил. Трэвис замер, нахмурился, несколько секунд смотрел на бумаги в своей руке, прищурился, слегка отстранил их, а затем моргнул в замешательстве, прежде чем его голова поднялась, и он встретился с моими глазами. Молодой полицейский тоже уставился на меня, и даже издалека я увидела, как его горло дернулось, когда он сглотнул.

Трэвис в шоке уставился на то, как я закусила губу, застенчивая, счастливая и молящая Бога, чтобы он понял, зачем я пришла. Уязвимость заставляла меня чувствовать себя хрупкой, шаткой, и все же эта надежда продолжала трепетать внутри.

Я собираюсь остаться.

Я увидела, как у него участилось дыхание, выражение его лица сменилось… ужасом.

Мое сердце упало, и я рассеянно взяла бумаги, которые попали к нам, также передав одну Истону.

Почему Трэвис так посмотрел на меня?

У меня в затылке началось жужжание.

Разве он не рад, что я здесь?

Внутри меня поднялась дрожь.

— О Боже, — услышала я сдавленный голос Истона.

Я взглянула на него, чтобы увидеть, что он начал читать листовку, которую нам вручили, и, сбитая с толку, опустила взгляд на свою собственную, все внутри меня похолодело, когда я увидела, что там было написано, мое сердце падало все ниже и ниже, пока я читала.

Недавно сформированный комитет по связям с общественностью совместно с полицейским управлением Пелиона будут выпускать этот ежемесячный бюллетень в попытке защитить безопасность, благополучие и счастье наших сограждан. До нашего сведения дошло, что сезонный сотрудник гольф-теннисного клуба «Каллиопа» причинил боль и проявил неуважение к нашему собственному начальнику полиции. По этой причине Истон и Хейвен Торрес указаны в этом выпуске журнала «ПЕЛИОН» как «САМЫЕ НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ». Призовите этих людей как можно быстрее покинуть наше сплоченное сообщество. Когда посторонний причиняет вред одному гражданину, страдают все граждане. Пелион — это семейный город, и комитет по связям с общественностью проводит проверку всех жителей как постоянных, так и временных.

И под подписью были наши фотографии, фотографии, которые я узнала, как те, которые Истон разместил в социальных сетях, только увеличенные и сделанные крупным планом.

Тихий сдавленный звук вырвался из моего горла, когда я почувствовала, что взгляды обратились к нам.

Я продолжала читать. Не могла остановиться. Я была приклеена к своему месту, не в силах поднять голову, мои глаза отказывались перестать воспринимать строчку за строчкой, подвиги Истона и мое собственное одобрение его поведения. Все разрушения, оставленные после нас. Аресты, заявления о разводе, публичные ссоры.

— Как они… как они… — я задохнулась.

— Мои социальные сети, — сказал Истон, и его голос звучал ровно, лишенный эмоций. — Я разместил сообщения из каждого сообщества, в котором мы останавливались с того дня, как покинули Лос-Анджелес.

Я чувствовала оцепенение, растерянность, тошноту от горя, мой разум кружился от того, сколько труда ушло на составление подобного списка. Я чувствовала, что все взгляды устремлены на меня. Осуждение.

Самые нежелательные.

Самые нежелательные.

Самые нежелательные.

Часть информации была в основном точной, а часть — совершенно безосновательной. Не то чтобы это имело значение. Кто бы это ни сделал, он потратил много времени и усилий, связываясь с городками, где