Жена опального лорда - Татьяна Рябинина

- Не знаю. Она молчит, а Огрис уверяет, что никаких дел с ней не имел. Да и правда, зачем ему отправлять кого-то убивать тебя? Думаю, девчонка спятила от любви и решила сама от тебя избавиться. Если б я знал, что она в него влюблена, уж точно не отправил бы ее с тобой.

Ну вот все и прояснилось, думала я на обратном пути, машинально обводя пальцем герб на обложке. Странно только, что Келлин ничего не сказал о королевском подарке. Хотя… дети все-таки появляются не из воздуха. Он мог скрепя сердце согласиться на брак ради будущего сына и жить в другом крыле дома, но лечь со мной в постель – и чтобы я подумала, будто это ради денег? Нет, это был бы не Келлин, насколько я уже успела его узнать. Потому и промолчал.

Надеясь, что это все-таки случится?..

***

Три дня, четыре, пять. Келлин не возвращался.

Я не находила себе места, хотя и пыталась уверять себя, что ничего страшного не произошло.

В конце концов, человек такого ранга не может просто пропасть бесследно. Если бы его убили, об этом уже стало бы известно. К тому же он сказал, что война идет на территории Тремонте, а туда ему не нужно. Просто задержался. Скоро вернется.

Но чем больше я убеждала себя, тем страшнее становилось. Словно чувствовала: случилось что-то плохое.

Что будет со мной – на это было наплевать. Попадем с Эйвином под опеку короля, да и дядя не бросит. Но Келлин…

Я без конца вспоминала наш последний разговор. И как он спросил, буду ли я его ждать. И поцелуй…

Глаза то и дело жгло от набегавших слез, а по ночам я ревела в подушку. Если бы не бесконечные ливни, целыми днями бродила бы у ворот, глядя через ограду на дорогу. Вместо этого сидела в детской: ее окна выходили на подъездную аллею. Любой шум срывал сердце в барабанную дробь, и тут же приходило разочарование. Когда Келлин остался караулить у замка Вентрана, я тоже ждала и волновалась, но то мое беспокойство было ничем по сравнению с нынешним.

Эйвин поправился, хотя все еще оставался вялым и капризным. От его «когда приедет папа?» хотелось визжать и топать ногами, но приходилось улыбаться и повторять, что папа уехал по делам и вернется, как только сможет.

Я по-прежнему ходила везде с Ноффером, наверно, больше по привычке. Остался ли в доме какой-нибудь сообщник Айли или, может, Вентрана, почти перестало меня беспокоить. Один мой страх выгнал другой, как рыжие тараканы выживают с кухни черных.

На восьмой день появился Громмер. Я вошла в гостиную, и хватило одного взгляда на его лицо, чтобы внутри все оборвалось.

- Детка, думаю, тебе сейчас не помешает глоток, - он налил айтема из графина и протянул бокал мне.

- Келлин… погиб? – голос сорвался, я стиснула бокал так, что еще чуть-чуть, и он бы треснул.

- Нет, но…

- Но?

- Его захватили в плен, Лорен.

Я одним глотком осушила мерзкое пойло и закашлялась. Громмер погладил меня по спине, налил себе, выпил.

- Но как? Он говорил, что едет не в Тремонте, а только к границе.

- Не знаю. Как это произошло, где? Пришло донесение из расположения наших войск, а там узнали от слуги Келлина, который был с ним.

- А слуга вернулся?

- Нет, остался там, чтобы быть поблизости. На всякий случай. Король отправил предложение обменять Келлина на Эрмона Дарте, это…

- Знаю, внебрачный сын короля Тремонте, - перебила я. – А еще родственник Вентрана. Это он нанял бродяг, которые похитили меня из дворца. Вот только…

Я замолчала, потому что сказать вслух было слишком страшно. Сказать то, что в голове нарисовалось в одну секунду со всей беспощадностью.

Да, Келлин был достаточно крупной политической фигурой, вполне годной для серьезного обмена. За него могли потребовать не только Эрмона, но еще и Вентрана, а может, и не только - если бы не одно обстоятельство. Именно Келлин был главным вдохновителем партии войны. Именно его настойчивость и убедительность сорвали планы Тремонте нанести первый удар. Будь я на месте их короля, казнила бы лорда Нарвена публично. Это было бы основательной пощечиной противнику, а вместе с тем сильным деморализующим актом.

Похоже, и Громмер прекрасно это понимал, потому что не стал подталкивать меня продолжить мысль. Посидев еще немного, он попросил быть мужественной, пообещал держать в курсе дел и уехал.

Мужественной? Какая-нибудь героическая мерисьюшка из ромфанта тут же подорвалась бы на поиски возлюбленного – одна и в мужской одежде. И, что характерно, нашла бы и спасла. Но у меня не было мужской одежды, в седле я держалась как мешок сена и даже не знала, в какой стороне находится Тремонте. Ах да, на севере, кажется, но это не точно. А самое главное – мне нужно было думать об Эйвине, чтобы он не остался совсем один. И сейчас постараться не впадать в панику – хотя бы при нем. Я бы, наверно, даже стала молиться, если бы умела, но меня никто не учил. Поэтому просила куда-то в мировое пространство: пусть Келлин вернется целым и невредимым.

Прошло несколько дней, и Громмер приехал снова, с новостями из дворца.

- Обрадовать нечем, Лорен, - не глядя на меня, сказал он. – В Тремонте обмен пленниками отвергли. Его будут держать там до конца войны – не как пленного, а как заложника.

- Они что, думают, это повлияет на ход войны? – удивилась я.

- Конечно, нет. Это лишь гарантия того, что мы не станем казнить их шпионов и будем хорошо обращаться с их пленными. Но я бы не слишком доверял их правителю. То есть я ему совсем не доверяю. Он коварный и вероломный, как лисица.

Наверно, я сильно побледнела, и Громмер спохватился:

- Все же будем надеяться на лучшее, Лорен. Конечно, война может затянуться, но рано или поздно закончится. Пока она идет без особого успеха с обеих сторон. Мы сильнее на море, армия Тремонте – на суше. Возможно, ему даже разрешат написать письмо, но особо рассчитывать на это не стоит. Если захочешь, можешь взять Эйвина и служанок, пожить у меня. Пока Келлин не вернется.

- Спасибо, дядя, - я растроганно обняла его. – Скажите, почему мы раньше с вами не ладили?

- Почему?