Сейчас и навечно - Эмма Скотт
Шрифт:
Интервал:
А затем случилось это.
Пары танцоров позади разошлись, чтобы вновь сойтись, и неуклюжий партнер Дарлин наступил ей на ногу каблуком. Я наполовину вскочил со своего места, когда лицо девушки исказилось от внезапной боли. Никто больше, казалось, не заметил – ведущая танцовщица исполнила какой-то гимнастический подвиг, перетягивая внимание на себя.
Дарлин снова надела свою сценическую улыбку, и я медленно опустился в кресло, с трепетом наблюдая, как она заканчивала танец. Она незаметно для всех старалась опираться на левую ногу, и единственным реальным признаком ее боли были капельки пота, блестевшие на груди.
Как только танец закончился, и танцоры поклонились, партнер Дарлин украдкой бросил на нее извиняющийся взгляд. Она продолжала гордо смотреть вперед, на луч света, озаряющий ее для публики, но я заметил слезы в ее глазах и стиснутую челюсть. Она держала правую ногу позади левой, когда кланялась под аплодисменты, но стоило черному занавесу начать опускаться, захромала.
В зале зажегся свет, и пока зрители продвигались к выходу, я бросился с цветами по небольшому проходу к сцене. Некоторое время мне пришлось ощупывать тяжелую ткань занавеса, чтобы найти прорезь и зайти внутрь.
За кулисами было темно, но тонкий отблеск света привел меня в маленький закуток, где перенервничавшие танцоры смеялись и получали поздравления от своего руководителя.
– Где Дарлин? – потребовал я.
На мгновение воцарилась тишина, и присутствующие обменялись взглядами. Ее засранец-партнер имел благородство выглядеть огорченным, но ничего не сказал.
– Наверное, в гримерке, – ответила ведущая танцовщица стервозным тоном. – Она типа… сама по себе.
Я вспомнил, как Дарлин рассказывала, что труппа не только не приняла ее с распростертыми объятиями, но и заставила чувствовать себя изгоем.
«Несмотря на то, что она лучше них. Она лучшая во всем».
Я фыркнул от отвращения и повернул обратно. Нашел крохотную раздевалку. Никого. Короткий коридор привел меня за сцену, где я услышал приглушенные всхлипывания и пошел на звук, осторожно пробираясь в полумраке.
Дарлин сидела на полу, прислонившись спиной к одной из передвижных декораций для шоу. Ее правая нога покоилась на мотке веревок, и даже в темноте я разглядел припухлость и синяки вокруг двух ее пальцев.
– Дарлин.
Она подняла залитое слезами лицо, рассматривая меня, костюм и цветы в моей руке. И лишь один короткий взгляд заставил меня почувствовать, – любые слова в мире не смогли бы этого передать, – насколько она ценит это. Больше, чем я того заслуживаю. Потому что ее эмоции говорили сами за себя, они жили в ее движениях, глазах, прекрасном искреннем лице, которое ничего не могло утаить.
Она улыбнулась сквозь слезы и прошептала дрожащим голосом:
– Ты пришел.
Я опустился на колени рядом с ней и осмотрел ступню, чтобы скрыть внезапный прилив эмоций, захлестнувший меня с головой. Они переполняли меня, и я не имел ни малейшего представления, что с ними делать.
«Я раньше никогда не испытывал ничего подобного к женщинам…»
Ей было больно. Этот неуклюжий сукин сын нанес ей травму. Я перенаправил все эмоции в гнев, с которым хотя бы знал как справляться.
Положив цветы на пол, я аккуратно устроил ее ногу у себя на коленях. Два пальца распухли, а синяки фиолетовыми пятнами расползались по всему внешнему краю стопы и двинулись выше.
– Это не моя специализация, но, похоже, нога сломана.
– Я тоже так думаю. Больно. Очень. – Она всхлипнула и покачала головой. – Это слишком для моего триумфального возвращения в танцы.
– Это временно, – яростно ответил я. – Вылечишь ногу и вернешься на сцену снова. Ты должна. Ты была лучшей частью этого шоу.
Дарлин улыбнулась или попыталась подарить мне улыбку. Но разбилась под натиском слез.
– Я так стараюсь… но все просто ускользает из моих рук. Мой лучший друг… теперь это… – Она наклонила голову, чтобы посмотреть на меня, ее голубые глаза блестели, а по щекам растекся макияж. – Я ничего не могу удержать…
Я тяжело сглотнул, слова Генриетты проникли в мои мысли. Взяв Дарлин за руки, я сказал:
– Не в этот раз. Держись за меня.
Она подняла на меня полные неуверенности глаза.
– Сойер…
– А я буду держаться за тебя, хорошо? – прошептал я. – Так же крепко.
Она тихонько всхлипнула и обвила руками мою шею. Я держал ее в своих объятьях долгое, эгоистичное мгновение, пока ее тело не напряглось от боли, выдавив из нее стон. Я положил цветы ей на колени и осторожно поднял ее на руки, придерживая за спину и под коленями.
– Герберы прекрасны, – сказала она, вдохнув в себя аромат. – Такие яркие и жизнерадостные.
Я кивнул. Даже в темноте, мучаясь от боли, Дарлин не утратила способность отдавать, оставалась щедрой и полной жизни. Я прижал ее крепче и понес через весь театр, устроив ее голову под своим подбородком, а руку на груди. Мы вошли в зеленую комнату, где труппа моментально прекратила свое маленькое торжество.
– Ты сломал ей чертову ногу, – огрызнулся я на ее партнера.
– Это была случайность. – Дарлин схватилась за меня крепче.
– Случайность или нет, он должен был быть аккуратнее, – добавил я, по-прежнему пристально глядя на парня, а затем осмотрев всю труппу целиком. – Все вы. Должны были позаботиться о ней.
«Я должен был позаботиться о ней».
– И, кого бы вы ни нашли ей на замену, он не будет стоить и одной десятой ее таланта. – Я посмотрел на Дарлин. – Где твои вещи?
– В шкафчике, – указала она.
– Вот, держи. – Низкая женщина в очках принесла сумку и серый потрепанный свитер Дарлин, который она тут же положила на колени рядом с цветами.
– Ты была великолепна сегодня, – проговорила женщина, переводя взгляд то на меня, то на Дарлин. – Он прав. Надеюсь, ты быстро поправишься. Любому танцевальному коллективу будет за счастье заполучить тебя.
– Спасибо, Паула, – прошептала Дарлин.
Я вынес ее из театра на прохладную ночную улицу, где ветер заставил платье Дарлин скользнуть по ноге. Она задрожала, издав слабый всхлип.
– Боже, как же больно.
– Не против вызвать такси или «Убер»? – спросил я, пытаясь отвлечь ее от мыслей. – Я бы и сам сделал это с радостью, но у меня заняты руки.
Она улыбнулась и достала из своей сумочки телефон.
– Опусти меня, я тяжелая.
– Совсем нет, – ответил я.
«Я не отпущу тебя».
Через несколько минут подъехало такси, и я ужасно обрадовался, что в салоне оказалось тепло. Мы залезли на заднее сиденье, и я прижал Дарлин к себе, обнимая. И, когда она прильнула ко мне, почувствовал, что она моя, что никогда в жизни еще не испытывал такого счастья. Немного надломанное счастье, учитывая ситуацию с Эбботами. Мне показалось, что я слишком многого прошу, на слишком многое надеюсь, но уже мысленно потянулся к будущему, в котором есть и она, и Оливия. Настоящая жизнь.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!