Северный флот. Единственная правдивая история легендарной группы. Вещание из Судного дня - Денис Ступников

Акустические выступления далеко не всегда проходят в режиме творческого вечера, но непринужденного общения с залом никто не отменял. Первый же прилетевший от поклонников спонтанный вопрос, казалось, немного огорошил Леонтьева: «Это гитара из “ТОДДа?” – «Это моя гитара», – обескураженно ответил Ренегат. Но тут же выяснилось, что инструмент действительно тот же самый, с которым Леонтьев выходит на сцену в образе бродячего музыканта в постановке зонг-оперы «ТОДД». Приобрел он ее не так давно в Сан-Франциско по настоянию супруги («Я хотел гитару, как у Якова, но жена сказала – черная красивее»).

Песни из альбома «Все внутри» – «Крысолов» и «Харон» – вписались в программу как влитые. Гитара Якова Цвиркунова имитировала в «Хароне» монотонный плеск воды подземной реки Стикс. Сам образ загробного перевозчика душ умерших вызвал такую оживленную полемику в зале, что Якову даже пришлось делать пространный экскурс в древнегреческую мифологию. «Ну, все, он теперь сегодня не заснет!» – сочувственно воскликнул кто-то, имея в виду мальчика лет пяти, зажигавшего у сцены. До поры до времени малец вел себя достаточно шумно, но Леонтьев тепло и по-отечески призвал его к порядку.

Сыграв песню «Поднимая знамя», Ренегат заметил, что программа получается не очень веселой. «А что, можно слэмиться?» – оживился самый активный из зрителей. «Тебе – нет, в зале дети», – тут же нашелся Леонтьев. Спеша исправить ситуацию с эмоциональным фоном, он исполнил кусочек самой быстрой песни «Северного Флота» «210» в стиле шансон, переходящем в цыганский романс. Вышло не менее феерично, чем на альбоме «Комические куплеты» Кирилла Немоляева (где металлические шлягеры также облекались в кабацкие аранжировки).

Ободренные поклонники тут же заказали Ренегату «Дельтаплан», кусочек которого на правах однофамильца Валерия Леонтьева он однажды исполнил на гастролях, заполняя техническую паузу. Эта просьба стала для музыканта еще одной неожиданностью. «Продвинутая столичная публика», – парировал он.

Вернуть концерт в серьезное русло мигом удалось с помощью песни «Последний человек на Земле», которая играется на «больших» концертах лишь изредка, но здесь ей было самое место. Дальше столичную публику ждал сюрприз. Рассказав, что после сыгранной накануне зонг-оперы «ТОДД», ритм-секция «Северного Флота» отправилась в Питер, где их «ждут алкодела», Леонтьев, представил две бонусные песни «Каждую ночь» и «Самая черная ночь», которые он сделал в акустике буквально утром на гитаре своего сына Егора. Детскую тему продолжила «Колыбельная», посвященная дочке музыканта Варе. В качестве своеобразного респекта Ренегату, посещавшему недавно концерт Deep Purple в Москве, Яков Цвиркунов сыграл в финале рифф из «Smoke On The Water». Блок самых личных песен концерта завершил «Странник», которого Леонтьев в шутку нарек «Странненьким», обнажая этимологию заглавного слова и выражая свое истинное отношение к герою.

Впервые в концертной биографии «Северного Флота» прозвучала «Баллада о бедном цирюльнике», звучащая в исполнении Леонтьева в «ТОДДе». Она сопровождалась захватывающим рассказом Леонтьева о том, каким страшным испытанием для него всегда оборачивается этот номер в постановке. Сидя на краю сцены в оглушительной тишине, он слышит хлопанье ресниц зрителей и понимает: если вдруг он забудет слова или запнется, то его разорвут. «Саш, а ты слышал, как я вчера на “ТОДДе” плакала?» – поинтересовалась из зала одна из преданных поклонниц «Северного Флота». – «Нет, – признался он. – Наверное, твой плач заглушен хлопаньем ресниц остальных».

А в финале акустического концерта непростой момент пришлось пережить Якову Цвиркунову. Без объявления войны один из акционеров заказал ему лично песню «Удачи, солдат». «Хорошая мысль – давайте его заставим, – поддержал инициативу Леонтьев. – Пусть поймет, что, если написал текст, – будь готов его исполнить». От заманчивого предложения Яков решительно открестился. Зато на бис Леонтьев выполнил давешний заказ, задушевно спев начало вожделенного «Дельтаплана». А лирического «Вечного», который изначально планировался именно к акустическим концертам, музыканты так и не подготовили, не сумевподобрать к нему ключа.

Я. Цвиркунов и А. Леонтьев, на фотосессии перед выходом нового альбома, март 2018 г.

Вся группа

Двадцатого июля 2018 года, ровно через пять лет после несостоявшегося концерта «Короля и Шута», я пришел в Зеленый театр на концерт памяти Михаила Горшенева. В программе были заявлены «Северный Флот», Алексей Горшенев, Мария Нефедова и Дмитрий Ришко. Если в конце 2013-го мне за «Северный Флот» было тревожно, то теперь после «Трона Страданий» имени Ансси Киппо они вваливали не хуже любой титулованной западной команды. Со сцены звучало не только золотое наследие «Короля и Шута», но песни с сольника Горшка из трибьюта «Бригадному подряду» «Я алкоголик, анархист», редкости, типа «Продавца кошмаров», и много чего еще примечательного.

Но сначала на сцену вышел брат Михаила Алексей со своей новой группой «ГОРШЕНЕВ». Необъявленные музыканты играли на акустических гитарах, Дмитрий Ришко выводил на скрипке до боли знакомые темы из «Марии» и «Блуждают тени». Алексей Горшенев объявил, что сегодня исполняются только те вещи, с которыми у него ассоциируется брат, и удивил раритетом из раритетов – «Американское MTV».

Так уж повелось, что «Король и Шут» сначала свел Александра Леонтьева с Лешей Горшеневым, потом разлучал их, сводил опять… Теперь же под эгидой поминального концерта младший брат устроил премьеру своего сольного проекта, собранного после распада «Кукрыниксов». В ближайшие годы ему придется доказывать многое. Поживем-увидим, как оно все обернется.

Другое дело – «Северный Флот». После смерти своего «ярла» теоретически они могли бы отстоять название «Король и Шут» и оставить его за собой. Были бы сейчас как «Черный Обелиск», который, при всей своей мощи и креативности, обречен существовать под знаком харизмы Анатолия Крупнова и включать его песни в любые программы. «Черный Обелиск» подхватил стяг павшего полководца. «Северный Флот» поднял свое знамя, повязав на древко траурную ленточку по незабвенному Горшку.

Можно было выбрать диаметрально противоположный образ действия: демонстративно открещиваться от всего, связанного с прежним коллективом, как это делает Константин Никольский относительно «Воскресения». Наступать на горло собственной песне, мучительно ограничивать себя в выборе выразительных средств, искусственно отсекать от себя старых фанатов.