Клятва истинной валькирии - Райчел Мид

– Как дети малые!..

Внезапно он кинулся вперед и дважды стукнул ее по бедру.

– Я победил!

И кинул трость на пол.

– Эй! – вскрикнула она. – Это нечестно! Что ты… ох!

А он взял и поднял ее и перекинул через плечо – в буквальном смысле слова.

– Я выиграл по очкам. Поэтому мы едем ко мне домой.

Он нес ее, как перышко – точнее, как пойманную дичь, – через весь зал, а она только и могла, что колотить его по спине кулаками. Конечно, оба прекрасно понимали, что стоит Мэй захотеть, и она высвободится, а возможно, и крепко побьет его. А подобный расклад, разумеется, вернул бы им внимание зрителей. Но она не стала вырываться и лишь свирепо ругалась, в том числе и по-фински. А когда они оказались в туманной темноте на тротуаре, она все-таки вырвалась, соскользнув наземь.

– Ты не выиграл, – свирепо сообщила она, сжав кулаки. – Мы не договаривались о том, сколько длится поединок, и…

Порфирио молча прижал ее к себе, запустив пыльцы в волосы. Его губы вжались в ее в триумфальном поцелуе, жадном и повелительном. По ее телу побежал жидкий огонь – оно напряглось, оно желало прикоснуться к нему, слиться с его мускулами, почувствовать его руки на коже. А когда он все-таки оторвался от нее, оба тяжело дышали. И он спросил:

– Ну что? Уладим дело по-хорошему или по-плохому?

Мэй с трудом сглотнула – щеки горели, в голове шумело после поцелуя. В крови рекой тек адреналин пополам с эндорфинами.

– Зависит от того, что ты понимаешь под «плохим».

Так она и оказалась в его постели – причем ее туда никто силком не тащил. Они занимались любовью с сокрушающей кости яростью, как умели только преторианцы. И когда в конце концов она растянулась на смятых простынях, то почувствовала себя опустошенной – редкое ощущение в ее жизни. Редкое – и краткое. Если в дверь спальни вдруг ворвется взвод убийц, имплант немедленно выдаст ее мускулам и сердцу необходимую дозу энергии, чтобы справиться с опасностью. Но даже преторианцам иногда необходим отдых, и было приятно лежать и просто наслаждаться тяжестью в усталых мускулах. Жаль все-таки, что они не могут спать. В такие минуты, после секса, Мэй скучала по нормальному сну. Расслабиться после всего – и уснуть, что может быть естественнее… Да еще и объятиях любимого…

Однако ни он, ни она спать не могли. Мэй осталась лежать в кровати, пока он принимал душ. Когда он вернулся, то бросил на кровать что-то. Она подскочила, встревожившись. На долю секунды ей показалось, что он бросил в нее какое-то животное. А потом она поняла, что это – его хвостик.

– Твои волосы, – проговорила она, не веря своим глазам.

Присмотрелась к нему. Похоже, он просто полоснул по волосам ножом. И отрезал хвост напрочь – неровно, косо, криво. Но все равно – какой же красавец…

– Зачем? Не надо было… или уж тогда нормально, как отстричь…

Он отмахнулся:

– Уговор есть уговор. Я проиграл. В смысле, в схватке. Отдаю тебе как трофей.

Она наморщила нос:

– Слушай, а он страшный такой, хвост твой. Я на самом деле пошутила – не хочу я его в комоде держать.

– Ну и отлично.

К ее безграничному удивлению, он бесцеремонно скинул волосы с кровати и уселся с ней рядом.

– Но теперь… у тебя не останется ничего на память от меня?

– А мне что-то понадобится? – И она привлекла его к себе – пульс снова участился… – Ты не будешь отвечать на мои звонки?

Он улыбнулся и провел губами по ее шее:

– А ты собиралась мне звонить?

– Ну… – Она позволила уложить ее обратно на кровать. – Может, мне захочется снова размяться с тростью. Поупражняться с дилетантом перед настоящим поединком.

– В таком случае я всегда в твоем распоряжении…

Ниппонцы приняли их со всем возможным почетом – и это очень понравилось Джастину. Патриции по-разному относились к визитам служителя. Предыдущие три раза их встретили весьма прохладно. Касты не любили, когда в их дела вмешивалось федеральное правительство – даже если речь шла об их собственном благе. Присутствие служителей их нервировало. Случись служителю обнаружить на территории касты опасный культ – как это тянуло на причину для полноценного военного вмешательства. А такого себе никто не желал. Поэтому между джемманским правительством и «патрициантами» отношения были совсем не теплыми, а скорее настороженными. На заре своего существования РОСА позволила самым богатым своим основателям возможность компактного этнического проживания. Те настаивали на таких привилегиях, однако молодая Республика опасалась. Сепаратистских настроений и сопротивления властям – всего этого после распространения вируса «Мефистофель» в мире наблюдалось в переизбытке. Патрициев освободили от необходимости соблюдать мандаты, однако строго предупредили, что отныне они берут на себя весь риск заболеть «Мефистофелем» и «Каином». И еще им дали земли – на очень жестких условиях.

Въезд на территорию ниппонцев выглядел, как и все остальные: ворота, блокпост и плакат с приветствием – на английском и на родном языке касты. Охранники имели право носить оружие – но не всякое. Только то, что допускалось соглашением с правительством. Поскольку никаких кастовых символов соглашение не дозволяло, висел лишь флаг РОСА.

Джастин общался с пожилым полицейским, который назывался своим японским именем – Хироши. Он не рассыпался в любезностях так, как охранники на въезде, но было видно, что его просто потрясла мысль о том, что он принимает таких почетных гостей, как служитель и преторианка.

– Жена убитого переехала, – сказал он, показывая дом, где произошло убийство. – Но мы ничего не трогали в здании. Плюс у нас есть много фотографий и прочие документы, я сегодня утром все лично осматривал – все на прежнем месте. – И он, явно нервничая, проговорил: – Надеюсь, это хорошо.

– Просто отлично, – успокоил его Джастин, и Хироши с облегчением улыбнулся.

Лео обрадовался, что наконец-то он сможет сам обнаружить улики и осмотреть незатоптанное место, но потом увидел дом и мрачно уронил:

– Он же огромный. Мы тут на год застрянем.

По правде говоря, дом был просто гигантским. Особенно если учесть, что там жили всего два человека. Выглядел он как типичные джемманские дома для очень состоятельных людей – но остроконечная крыша и некоторые детали фасада апеллировали к традициям касты. Интерьер был выполнен в том же смешанном стиле: ширмы, четкие прямые линии – и современная, весьма смелого дизайна мебель. И медиаэкраны повсюду. Одним словом, типичный образец знаменитого кастового богатства.

Лео тут же принялся разбирать главную панель сигнализации. Она держала под контролем все двери и окна, но, как и в других домах, в памяти системы не обнаружилось никаких признаков насильственного проникновения снаружи. Камеры наблюдения просто отключились. Самопроизвольное отключение и мертвое тело на полу, конечно, доказывали, что кто-то чужой сюда все-таки заходил.