Путин. Прораб на галерах - Андрей Колесников

Странно: такое выражение, с одной стороны, хотелось видеть проиллюстрированным карикатурой Кукрыниксов, а с другой — в сложившихся обстоятельствах оно звучало даже как-то естественно…

— У них нет соответствующей военной техники, которая способна сбивать самолеты на высоте более 3–4 тысяч метров. Нам в голову не приходило, что мы можем получить удар от той страны, которую мы считали своим союзником, — делился российский президент. — Ведь наши самолеты, работая на высотах 5–6 тысяч метров, работали абсолютно незащищенными в отношении возможных атак со стороны истребителей. Если бы нам в голову только пришло, что это возможно, мы, во-первых, давно бы там установили такие системы, которые бы защищали наши самолеты от возможных атак!

В каком-то смысле это был крик души.

— Во-вторых, есть другие технические средства и военные защиты, например сопровождение истребителями или как минимум технические средства защиты от нападения ракет, в том числе тепловая защита. Специалисты знают, как это сделать! Мы этого ничего не делали, повторяю еще раз, потому что считали Турцию дружественным государством и просто не ждали никаких атак с этой стороны! — Владимир Путин продолжал быть откровенным и даже безоружным, как тот бомбардировщик. — Именно поэтому мы считаем этот удар предательским…

Владимир Путин не в первый раз произносил это слово, на первый взгляд странное для политика. Но для него это, видимо, ключевое слово в случившемся. И до этого деливший людей на «своих» и «чужих», Владимир Путин после гибели наших штурмана и пехотинца перестал воспринимать Реджепа Тайипа Эрдогана как главу государства, с которым в любых обстоятельствах надо разговаривать (а ведь российский президент еще недавно говорил, что для него не важно, что за человек с ним встречается, потому что главное — интересы государства, которое он сам, Владимир Путин, представляет и защищает), а воспринимает его исключительно как предателя.

И для него это приговор.

То есть не то что бы даже для самого Реджепа Тайипа Эрдогана приговор. А это Владимир Путин сделал для себя окончательные выводы по этому поводу. И для него это приговор Реждепу Тайипу Эрдогану.

* * *

— Вы знаете, — говорил Владимир Путин на Парижской климатической конференции, — на ракетах наши летчики пишут «За наших!», имея в виду погибших в самолетах над Синаем и на границе с Турцией. И на этих же ракетах пишут «За Париж!», а бомбардировщик с этими ракетами сбивает самолет турецких ВВС. О какой широкой коалиции можно говорить? Но мы будем о ней говорить…

Он припомнил Турции и то, что «представители российских террористических организаций, в том числе на Северном Кавказе, всплывают на территории Турции», проводят там время в защищенных турецкими спецслужбами местах, а потом, «используя безвизовый режим, опять всплывают на нашей территории».

Интересно, как в такой ситуации высшее российское руководство до сих пор мирилось с поставками яблок из Турции в Россию?

Позднее, уже в Послании Федеральному собранию, президент России конкретизировал (но не до конца):

— Мы не собираемся и не будем бряцать оружием. Но если кто-то думает, что, совершив подлое военное преступление, убийство наших людей, они отделаются помидорами или какими-то ограничениями в строительной и других отраслях, то они глубоко заблуждаются. Мы еще не раз напомним о том, что они сделали. И они еще не раз пожалеют о содеянном. Мы знаем при этом, что надо делать.

Но знанием этим президент не поделился. Видимо, оно такое, что нам лучше этого не знать.

У него что-то есть на Эрдогана. И для Эрдогана.

* * *

На итоговой пресс-конференции в декабре 2015 года Владимир Путин вспоминал:

— Я в последний раз был в Анталье, мы разговаривали со всем руководством Турции. И турецкие коллеги поставили перед нами очень чувствительные вопросы и попросили о поддержке. Несмотря на то что у нас сейчас испортились отношения… я не буду говорить, о чем шла речь, это совсем не мой стиль… но поверьте мне, перед нами были поставлены очень чувствительные для Турции вопросы, не вписывающиеся в контекст международного права по тем решениям, которые турецкой стороной предлагались. Представляете, мы сказали: «Да, понимаем и готовы вам помочь».

То есть нарушить международное право. По-другому это никак нельзя назвать. Владимир Путин сам об этом сказал. Такие на самом деле были кулуары «двадцатки» в Анталье.

Владимир Путин говорил сейчас с журналистами так, как никогда не говорил на таких пресс-конференциях и почти никогда — вообще с журналистами. Так не всегда на кухне за рюмкой водки говорят друг с другом близкие друзья. Вот чего удостоились присутствующие. Такая это для него была тема.

И при этом он говорил, без сомнения, то, что думал. Он готовился это сказать. Он хотел, чтобы его поняли. Чтобы стала ясна всем мера его обиды на турецкого президента, да что там обиды — презрения к нему после всего этого. И он не собирался и дальше ее скрывать.

Но он его скоро простит, кажется.

* * *

— В контексте ваших неоднократных утверждений о том, что на Донбассе нет российских кадровых военных, я хотел вам передать привет от капитана Ерофеева и сержанта Александрова, третья бригада, город Тольятти. Скажите, вы будете их обменивать на Сенцова, Савченко, Афанасьева, Кольченко, Клыха?… — спросил президента России украинский журналист.

У Владимира Путина было много вариантов ответа. Он мог выбрать любой из тех, которыми пользовался раньше. Но он выбрал новый — и тем самым дезавуировал все, что говорил раньше:

— Мы никогда не говорили, что там нет людей, которые занимаются решением определенных вопросов там, в том числе в военной сфере. Но это не значит, что там присутствуют регулярные российские войска. Почувствуйте разницу.

Вообще-то там до сих пор в изложении российского президента не было никаких российских военных. А так на следующей пресс-конференции может оказаться, что и российская танковая бригада по ошибке, секунд на 17, заходила на территорию Украины.

* * *

Владимир Путин развернул перед финским президентом и журналистами широкую картину будущей финской действительности:

— Представьте себе, что Финляндия вступит в НАТО. Ваши войска станут частью инфраструктуры, которая в одночасье окажется на границе с РФ. Как вы думаете, мы так и будем дальше действовать? Войска там и останутся, что ли?… Но мы с уважением отнесемся к любому выбору финского народа. Перефразируя высказывание одного из моих финских друзей, мог бы сказать, что организация НАТО с удовольствием воевала бы с Россией до последнего финского солдата. Вам это нужно? Нам — нет… А вы сами решайте…

На очередной вопрос о госдавлении на секс-меньшинства господин Путин ответил:

— Ваш выбор является таким, какой он есть, но позвольте и нам сделать наш выбор.