Возвращение - Сьюзен Виггз

Войдя в дом, они тут же увидели взлетевшую в воздух смеющуюся девочку. Мгновение спустя ее поймали сильные руки, принадлежащие конечно же Ною Шепарду.

Гейл увидела, каким взглядом София смотрит на него и как она при этом краснеет.

— Не беспокойся, — прошептала она, — он оказывает подобное воздействие на всех вокруг.

Садясь в школьный автобус, Макс немедленно почувствовал себя чужаком. Он не знал никого из детей, следующих этим маршрутом, и у него не было постоянного места. Он был аутсайдером, на которого все бросали подозрительные взгляды.

С рюкзаком за спиной и свешивающейся с плеча спортивной сумкой, которая весила, как ему казалось, целую тонну, Макс вошел в автобус, показал идентификационную карту равнодушному водителю, который, бросив на нее взгляд, просто кивнул. Этот автобус, как и все прочие школьные автобусы в Авалоне, был битком набит ребятами — представителями разных социальных групп: девочками, которые либо визжали, либо перешептывались, книжными червями, которые с головой уходили в фантастический мир литературы, громогласными спортсменами, исторгающими ругательства всякий раз, как открывали рот, и небольшим количеством других детей. Макс относил себя к последней группе середнячков — не блещущих умом, но и не глупых, не особо популярных, но и не отверженных.

Мальчик задержался в середине прохода, высматривая пустое место и стараясь не показывать своего отчаяния. Почти все места были уже заняты, поэтому ему придется садиться рядом с кем-то. Но с кем? Тем парнем, что как зачарованный жмет на кнопки электронной игры? Возможно, он и вовсе его не заметит. Макс направился к свободному сиденью.

— Занято, — без выражения произнес парень, не поднимая головы. — Извини.

Макс двинулся дальше. В этом автобусе было слишком много девчонок. Максу пришлось выбирать между мальчиком по имени Колби, с которым он был в одном классе по естествознанию и который вечно витал в облаках, и толстой девчонкой со злобным выражением лица.

Кто-то толкнул его в спину:

— Да сядь ты уже, а?

Макс плюхнулся рядом с толстой девочкой. Возможно, она не станет с ним разговаривать.

— Я что, сказала, что ты можешь сесть рядом со мной?

— Нет, — ответил Макс, ставя рюкзак на колени и запихивая спортивную сумку под сиденье. Затем он уперся коленями в спинку кресла впереди себя.

— Может, я его для кого-то приберегала.

— А может, и нет.

— Меня это бесит.

— Твои проблемы.

— Я Челси, — представилась девчонка.

Это было уже слишком для человека, который не желал разговаривать.

— Макс, — произнес он, глядя перед собой.

— И что ты делаешь в этом автобусе?

— Еду к маме.

Макс терпеть не мог произносить эти слова. Для большинства детей фразы «Я еду домой» и «Я еду к маме» означали одно и то же. Но только не для Макса. Хорошо еще, что ему не пришлось лететь в самолете всю ночь, чтобы ее увидеть, как он, бывало, делал, когда она жила в Голландии. Так что ситуация явно улучшилась. Может быть.

— Где она живет? — спросила Челси.

— На Лейкшо-роуд.

— Я тоже там живу, — тут же сказала девочка.

«Что ж, давай станем лучшими друзьями», — саркастически подумал Макс.

— Это последняя остановка, — сообщила Челси. — Конец маршрута. Я всегда выхожу позже всех, и это меня бесит.

Макс вытащил мобильный телефон. В действительности ему вовсе не нужно было ни с кем связываться, но он рассудил, что если притворится занятым, то эта толстуха, возможно, оставит его в покое. Не придумав ничего лучшего, он писал сообщение Дюбуа: «Ты сегодня будешь на тренировке?» Рукой он прикрывал экран так, чтобы Челси ничего не было видно. Мальчик и без того знал, что Дюбуа идет на тренировку, так же как и другой его приятель, Альтшулер. Их родители отвозили мальчиков по очереди, и сегодня водителем впервые будет София. Она даже взяла напрокат полноприводный минивэн, который считала очень материнской машиной.

Макс захлопнул крышку телефона и спрятал его в карман. Отец запрещал ему часто пользоваться сотовой связью и каждый месяц проверял счета. Мальчик не жаловался, ведь, если бы Грег настоял на своем, у него вообще не было бы телефона. Но для мамы это был единственный способ напрямую связываться с сыном. Она терпеть не могла звонить им домой, где трубку поднимали отец или Нина. Так Макс получил собственный телефон и настроил на вызовы Софии отдельный рингтон — «Я засыпаю» группы «Претендерз».

Автобус неспешно полз по привычному маршруту, делая остановки. Тормоза его скрежетали и шипели, а двери открывались, выпуская пассажиров. Как только чудаковатого вида девчонка, сидевшая напротив Макса и Челси через проход, вышла, он тут же занял ее место, перетащив свои вещи и прильнув к окну. Стекло быстро запотело от его дыхания.

К несчастью, Челси ничуть не смутило то обстоятельство, что Макс пересел и что он почти не отвечает на ее реплики. Она продолжала болтать как ни в чем не бывало, и список того, что ее раздражает, рос с каждым поворотом дороги. Эта девочка терпеть не могла, что большая часть «снежных» дней, когда не нужно посещать школу, уже израсходована, а еще только февраль; что на Лейкшо-роуд нет кабельного телевидения и поэтому любимый мюзикл ей приходится смотреть у друзей; что билет на подъемник на гору Сэддл очень дорог, а они с дедушкой катаются там на лыжах каждые выходные.

— А ты катаешься на лыжах? — поинтересовалась Челси.

— Нет, только на сноуборде, — ответил Макс.

— Как классно! Я тоже хотела научиться, но мои бабушка с дедушкой не хотят покупать мне новое оборудование. Меня это просто бесит!

Ну разумеется. Самого Макса тоже многое выводило из себя, но он же не рассказывал об этом всем и каждому. Например, тот факт, что он провалил тест и ему пришлось давать результат отцу на подпись. Или то, что у него появилась целая орава сводных братьев и сестер, которых он даже не знает. Или то, что он не имеет представления, как выглядит дом его матери. Или то, что он разрывается между матерью и отцом. Или осознание того, что ему предстоит провести скучнейшие выходные в жизни. Список можно было продолжать еще и еще.

Максу уже начало казаться, что поездка его никогда не закончится. По крайней мере, пейзаж за окном радовал глаз. Максу очень нравилось любоваться озером Уиллоу. На земле, принадлежащей его отцу, к берегу озера примыкала платформа, с которой очень удобно рыбачить или, разбежавшись, нырять в озеро. Хотя вода была настолько холодной, что тело тут же покрывалось гусиной кожей, окунуться в жаркий день стоило того.

Зимой поверхность озера покрывалась коркой льда. В городке имелся инспектор, который регулярно проверял толщину льда. Если она не достигала меньше четырех дюймов, кататься было нельзя. Отец Макса и мачеха вовсе не разрешали своим постояльцам выходить на лед, потому что опасались несчастных случаев. Мальчику было интересно, как его мать относится к вопросу о катании на коньках.