Штык и вера - Алексей Волков

Таким тоном, будто не испытывал сомнений: повторных бесед с воспитанницами Дзелковского никак не избежать.

Штабной автомобиль они догнали вовремя. До Красного оставалось всего пара верст, и Канцевич уже принимал доклад конной разведки.

Ничего тревожного в городе не было. Как не было и власти. Красный жил сам по себе. Функционировали какие-то лавки, на базаре что-то продавали крестьяне, словом, с виду все продолжало идти по-прежнему, как шло и десять, и сто лет назад.

Аргамаков невольно поймал себя на вопросе: а что тогда вообще власть? Не в масштабе страны, тут все понятно. Нет, для такого вот крохотного города. Отряд и раньше уже проходил через некоторые вполне сохранившиеся города. В некоторых из них оставались прежние думы, в других на их месте обосновались всевозможные советы, в третьих, как в Красном, не было вообще ничего. Но люди как-то продолжали жить. Более тревожно, чем раньше, но все же… Главное, чтобы город лежал в стороне от железнодорожных путей и через него не шли толпы возвращавшихся с фронта солдат.

С другой стороны, все эти уезды были обречены. Обречены изначально уже тем, что само их существование шло по инерции, а на сколько ее еще хватит?

Дело даже не в многочисленных бандах. Закончатся деньги, с ними подвоз продуктов – и что?

– О наших никаких известий?

– Несколько жителей видели проехавший автомобиль. Других сведений пока нет, – доложил разведчик.

– Хорошо. В Красном, как и договаривались, привал. Через версту строим людей, – распорядился Аргамаков.

В колонне уже наметилось некоторое оживление. Хотя марш был нетяжелым, но все равно приятно, что окончание уже близко. Все-таки город. Отдых, а там не так далеко до Смоленска.

Может, на этом кончатся блуждания? Каждому хочется обрести свою обетованную гавань…

И вновь призывно пели трубы, залихватски посвистывали флейты, тянули свое валторны, а головная офицерская рота печатала шаг так, что, казалось, вздрагивала земля…

– Так. Отряд расположить компактно. Выслать на окраины дозоры. Отлучки людей свести к минимуму, – напомнил Канцевичу Аргамаков.

Сам он собрался разместиться в бывшем присутствии и по мере возможности заняться обустройством местной власти.

– Господин полковник! Разрешите доложить! – подъехавший Стогов застал Аргамакова у подъезда.

– Слушаю.

– По словам местных, в деревне Корытня, ближайшей по дороге на Смоленск, завелся… – Поручик замялся, подыскивая нужное слово. Такое, чтобы было близко к истине, но и не звучало бабушкиной сказкой. – Даже не знаю, как лучше сказать.

– Как слышали, так и говорите, – пришел на помощь полковник.

После всех походных историй он был готов воспринять что угодно.

– Нечто наподобие диковинного силача. Утверждают, что он в одиночку в состоянии разобрать по бревнышку избу, сам же является неуязвимым. Не могу поручиться за достоверность, однако, по тем же утверждениям, данный силач без труда выдерживает попадание пули. На окраинах много разрушений, которые приписываются ему. Говорят, что наших предупреждали, но они проследовали дальше.

– Интересно, – процедил Аргамаков.

Неведомая прежде проблема: как относиться ко всевозможным слухам? Только как к слухам? Или все же как к истине?

– Так. Офицерский взвод эскадрона и пушечный броневик выступают к Корытне. Я сам пойду с ними. И пришлите ко мне доктора Барталова. Он у нас специалист, пусть решает, насколько это возможно.

– Опять вы сами… – Канцевич укоризненно покачал головой.

– Хочу кое-что понять, – признался Аргамаков. – В последние дни мы словно попали в жуткую сказку, и надо определиться, считать ее явью или вести себя как ни в чем не бывало.

– А это что-нибудь изменит? В смысле планов, – спокойно спросил начальник штаба, и лишь умные глаза под пенсне смотрели несколько устало.

– В смысле планов – ничего. Но вот на тактику должно повлиять. Одно дело – воевать с людьми, другое – с чудовищами. Последнее, как вы понимаете, намного хуже. И еще, Александр Дмитриевич. Если вести окажутся правдивыми, я думаю, надо будет ускорить движение. У меня начало складываться впечатление, что вся эта мистика распространяется наподобие заразы, причем чем дальше, тем быстрее. Будьте готовы прервать привал и выступить сразу по получении от меня приказания.

– Слушаюсь! – вскинул руку к козырьку Канцевич.

– В случае необходимости будем двигаться ночью. Наша задача – достигнуть Смоленска как можно быстрее. Хотя, может, я паникую зря. Будем надеяться на это. Но… – договаривать Аргамаков не стал.

Любому человеку свойственно надеяться на лучшее. Только планы на этой надежде строить нельзя. Тем более военные планы.

– Скоро будет Корытня. – Дзелковский двигался с разведкой в качестве проводника. – Сейчас увидим речку, а на той стороне небольшая возвышенность с деревней.

Взвод шел быстрой рысью. Чуть позади пылил броневик.

– А вы что скажете, Павел Петрович? – повернулся к доктору Аргамаков. – Может ли человек обладать подобными свойствами?

Вопреки обыкновению Барталов тоже ехал верхом. В седле он сидел довольно ловко и вообще, похоже, полностью ощущал себя на своем месте.

– Человек – нет. Только, Александр Григорьевич, мы уже имели с вами несчастье убедиться, что некоторые, так сказать, люди таковыми быть перестали. Раз появились оборотни и колдуны, то почему бы не быть неуязвимому богатырю? Хотя богатырями в русской традиции принято называть исключительно положительные персонажи. Здесь же мы имеем дело с каким-то хулиганом. Разрушить, побить, снасильничать… Я уже говорил, что подобные чудеса имеют в наши дни исключительно недобрые применения. Других мы пока не встречали. Другое дело, не исключено и такое…

– Давайте пока без исключений, – прервал доктора Аргамаков. – Меня в данный момент интересует чисто практический вопрос. К черту физическую силу, но скажите: может ли чисто теоретически быть неуязвимым живое существо?

– Живое – нет, – не задумываясь, ответил Барталов.

– А как же тогда эти местные разговоры?

– Вы путаете две разные вещи: неуязвимость и живучесть. Мы знаем массу живых существ, более выносливых, так сказать, чем человек. Но это же не значит, что они бессмертны! Да и с людьми не все и не всегда так просто. Один порою умирает буквально от пустяка, а второй умудряется выжить при ранении, которое для остальных считается смертельным. Примеров вы, как человек военный, и сами знаете предостаточно. Поэтому предположить, что неведомый пока Василий стал более, так сказать, живуч, могу. Но убить его в любом случае можно. Точно так же, как были уничтожены оборотни. Причем, заметьте, без полагающихся в таких случаях, по поверью, серебра или осины. Обычными пулями, попавшими в жизненно важные органы.

Доктор по своему обыкновению был готов разглагольствовать еще долго, тем более тема его явно заинтересовала, однако тут отряд одолел очередной поворот и без команды остановился. Лишь пыхтел чуть позади броневик.