Downшифтер - Макс Нарышкин

Вцепившись в мой рукав и не понимая, что причиняет мне боль, тревожа рану, девушка устремила взгляд в сторону Костомарова.

— Ночью за домом шла слежка. Банда не хотела, чтобы я случайно заглянул в церковь и увидел то, что там происходит… — Пока я говорил, думал, что буду говорить, когда подойду к этой части рассказа. Дальше речь должна идти о событиях в храме, и я не был уверен, что смогу говорить свободно в присутствии Лиды. — В это время девушка была в больнице. Я увидел ее в окне палаты и направился в церковь, потому что к тому времени, как ни глупо это звучит… во всех своих бедах подозревал отца Александра. У меня были на то особые причины… Лида и Костомаров знают какие…

Помолчав, я посмотрел на Бронислава.

— Дальше, — попросил он, посмотрев на платиновые «Патек Филипп».

— А дальше ничего особенного. Гома и майор убывают в дом, надеясь найти меня там спящим, а Костомаров остается охранять священника с ружьем в руках. Если бы я пришел на четверть часа раньше или получасом позже, участь моя была бы решена. Но я пришел вовремя. Узнав меня, отец Александр замычал, и я от шока едва сообразил, что у него заклеен рот. Я снял пластырь, и в этот момент прозвучал выстрел…

Усмехнувшись, я покосился на бледного, как саван, доктора.

— Отдаю тебе должное, брат Костомаров. У тебя хватило мужества догадаться сунуть в бюро священника триста тысяч, что ты носил с собой. Милиции не нужно было долго ломать голову над тем, кто прикончил попа на Осенней и старуху Евдокию. Почерк один и тот же: разрез на шее никуда не спрячешь, а главная улика — деньги — у отца Александра. Когда потом найдут меня, все должно выглядеть, словно свихнувшийся москвич убил подельника, после чего застрелился сам. Представляю, как тебе осточертела эта глубинка, если в голове твоей, Костомаров, бродят такие планы…

— Как ты догадался? — донесся до меня его хриплый голос.

— История с пленением Костомарова выглядела красиво, — похвалил я. — Мне даже сначала пришлось поверить. Особенно эффектно выглядел удар по простреленной ноге майора. Его сообразительности тоже нужно отдать должное. Но чему удивляться, ведь у них за руководителя настоящий маэстро…

— Как ты догадался? — уже требовательно прогрохотал доктор.

— Спроси у своего духовного наставника. Я не об отце Александре, я о Брониславе. Спроси его, верил ли я кому на слово и не перепроверял ли все по десять раз?

Никто не спросил, поэтому никто не ответил, и я продолжал:

— Когда осматривал у дома джип, я дал тебе в руки ружье и в ответ услышал приблизительно следующее: «Я никогда не держал ничего подобного в руках, возьми: я боюсь, оно выстрелит». В тот момент я это просто запомнил, потому что запоминаю все — такая у меня привычка, и не было бы ее, вряд ли я был бы вице-президентом компании, торгующей кашей для дебилов… В больнице, когда медсестра вела меня к тебе, переживающему по случаю исчезновения Лиды, я остановился у единственного в больнице телефона и спросил, кто такая Таня. И мне ответила девочка по имени Галя, что среди персонала Тань нет. Кроме того, она сидит на аппарате вот уже два часа, и звонок от доктора Костомарова не поступал ни разу. А ведь именно Таню ты просил подготовить Лиду к выписке, когда звонил по телефону из квартиры. Куда же ты тогда звонил, если звонил не в больницу, подумал я…

Костомаров пожевал губами.

— А в доме я спросил о патронах, и ты, никогда ранее не державший в руках ружья, продемонстрировал неплохие навыки в военном деле. Слишком много противоречий для одного деревенского философа.

Бронислав расхохотался:

— А он тебе еще один сюрприз приготовил!

— С ножкой от стула и иконой? — Я покривился. — Костомаров, ты собираешься подкинуть их в мою халупу? Неумно. Зачем бы я притащил сюда ножку от стула? У меня не все в порядке с головой? Но зато, когда менты найдут одежду Костомарова, запачканную кровью покойников… — я торжествующе посмотрел на доктора, — вот это будет сюрприз.

— Вот, значит, кто уволок пакет…

— А ты думал, барабашка? — Отвернувшись от не нужного мне теперь костоправа, я переключился на Броню: — Я отдам тебе все. Мне все одно это ни к чему теперь. Но дай гарантии.

Он задумался.

— Если я поклянусь тебе здоровьем матери, отца и детей, что не стану тебя убивать, ты мне поверишь?

— Нет конечно.

— А какая клятва тебе покажется убедительной?

— Вот здесь, в присутствии этого косоголового, — я показал на Витю, — поклянись своей задницей.

— То есть задница моя для тебя имеет больший вес, чем здоровье всех моих родных?

— Скажи: «Чтоб меня трахнули, если я тебя убью!»

— Артур, ты идиот?

— Напротив, я заглядываю в будущее ясным взглядом.

Бронислав разочарованно покачал головой и сказал то, о чем я его просил.

— А теперь, — он нахмурился, — если ты не отдашь мне документы, я сниму твою голову и украшу ею местный сельсовет.

— Чтоб ты сдох, Бронислав, — равнодушно проклял я его, шагнул к плакату Ферджи и сорвал его со стены. Перевернув его тыльной стороной, бросил на пол перед собой. Там, приклеенные скотчем, в прозрачном файле находились документы на квартиру и реквизиты моего банка с расчетным счетом.

— Твою мать, — прохрипел Витя. — Эту контору проверяли трижды!

Бронислав, порозовев от волнения, слюнявил пальцы и проверял свидетельство о регистрации, план помещения и все остальное, что давало ему право присвоить мою квартиру на Кутузовском. Я не сомневаюсь: он сейчас заберет мой паспорт, чтобы там, в Москве, найти похожего человека и привести его в учреждение юстиции. Счет он осмотрел мельком. Реквизиты он осмотрел походя. Тут будет та же история, что и с квартирой.

Вставив в глаз окуляр часовщика, он осмотрел печати на свидетельстве о регистрации и типографский отпечаток бланка. Не сомневаюсь, что результатом он остался доволен.

— Подлинные документы-то! — он радостно потряс ими в воздухе. — Подлинькие, документы-то, говорю!

Смотреть на него без отвращения было нельзя. Самое ужасное заключалось в том, что я шесть лет работал с этим человеком, слушая враки про дом в Серебряном, про Ханыгу с Лютиком, про скотство президента, и воспринимал это именно так, как оценивал, — как враки. Видимо, последние два года я был чересчур погружен в себя и в неприязнь к окружающему меня миру, если, даже выбравшись из круга доверия, продолжал уважать эту мразь и почитать за равного. Не сомневаюсь, в Москве у него есть люди, способные по паспорту и с принесшим его человеком осуществить любые сделки с недвижимостью. Особенно если Бронислав представит убедительные доказательства того, что настоящий хозяин качать права никогда не явится.

— Паспорт, Артур.

— Конечно, сукин сын. — И я швырнул на пол основной документ гражданина РФ.