Все для тебя - Лидия Лукьяненко

Все вокруг захлопали, а худощавый гитарист, привстав с высокого табурета, поклонился, прижав руку к груди.

— Прекрасно, — прошептала Света. В ее глазах блестели слезы.

— У тебя раньше были кудрявые волосы, — вдруг сказал он. Сказал и сам испугался. Слова вырвались сами по себе! Он так подумал и неожиданно произнес это вслух.

Света вздрогнула и поднесла руку к горлу, словно ей не хватало воздуха. Ее темные глаза расширились, так что, казалось, заняли все лицо. Она неотрывно смотрела на него, узнавая и боясь узнать. Он растерянно потер кончиками пальцев колючую щеку, досадуя на собственную неловкость, и снял очки.

— Это… ты… — выдохнула она.

Он потупился и чуть покачал головой, соглашаясь.

— Привет, Светка.

— Привет.

— Вот… Где бы мы еще встретились… — начал он и, поняв, что повторяет чью-то банальную фразу, умолк.

Света тоже молчала. Первый шок прошел. Она стала успокаиваться. Нетронутая чашка кофе стояла на столе, звучала гитара. Египетский прохладный вечер перетекал в ночь, на небе сверкал непривычно перевернутый вниз ковш Большой Медведицы. Подсвеченная вода в бассейне казалась синей-синей.

— Я тебя не узнала.

— Старый стал?

— Другой.

— Просто я небрит. А куда делись твои кудри?

— Подстригла. Да и вообще это были не мои кудри.

— В смысле?

— Это была завивка.

— Да? А я думал…

Господи, о чем они говорят. Света опустила голову. Ее рука лежала рядом с чашкой, тонкая, безвольная, смуглая кисть с длинными пальцами. Его горячая ладонь накрыла ее. И будто ток пронзил обоих! Глаза их встретились. И он почувствовал, что она снова таяла от одного его прикосновения, таяла, как прежде. И по тому, как безвольно опустились ее плечи, он понял, что она сама поражена своей реакцией на его прикосновение и что так действительно было у нее только с ним. Ему стало больно, и он убрал руку. Она вся сжалась, словно от стыда, и, поднявшись, быстро ушла. Так быстро, что, пребывая в каком-то нелепом оцепенении, он даже не понял, в какую сторону она направилась.

Посидев еще некоторое время, он тяжело поднялся и ушел в свою комнату. Уже не хотелось ни посидеть в баре, ни выпить пару коктейлей, ни пофлиртовать с какой-нибудь блондинкой, как он наметил себе на сегодняшний вечер. Он вдруг почувствовал себя бесконечно старым и опустошенным. Не раздеваясь, он плюхнулся на широкую кровать, ногами освобождаясь от обуви.

Прозвучал сигнал мобильного. Одной рукой он достал трубку из кармана брюк, другой нажал на пульт, включая телевизор.

— Привет, дорогой! — раздался в трубке радостный голос Вики. — Как отдыхается?

— Ужасно, — честно признался он, не пытаясь показаться веселым.

— Что случилось? Ты не заболел? — встревожилась жена. Приятно все-таки, когда кто-то о тебе заботится, даже если это не искренняя обеспокоенность.

— Да нет, — хмуро ответил он, — просто тоска тут смертная. Вот пошел только что к бару, дай, думаю, напьюсь да к бабам попристаю. И то неохота.

Вика рассмеялась, принимая шутку.

— Как отель?

— Нормальный.

— А кормят?

— На убой. Наверное, я разучился отдыхать.

— Ну, теперь учись, пока есть время. На экскурсию отправляйся куда-нибудь. Ты же хотел на этот… как его…

— Остров Тиран, — подсказал он.

— Ну вот. Или еще куда.

— Не хочется. Ем с утра до вечера и сплю, как тот лягушонок: «Ну вот, поели, теперь можно и поспать. Ну вот, поспали, теперь можно и поесть».

Вика снова засмеялась.

— Значит, это именно то, что в данный момент тебе требуется.

— Как Мишка?

— Как всегда. Тебе привет передает.

— Ему тоже. Что вам привезти? — спросил он, помня, что Вика обожает подарки.

— Привези что-нибудь… национальное.

Национальное? Папирусы, верблюды, пирамиды — этого у них навалом.

— Этим египетским добром у нас весь дом завален, — проворчал он.

Но Вика не принимала его недовольного тона. По всей видимости, она была рада, что мужу плохо вдали от нее.

— Ну, тогда что хочешь. Пока. Целую!

— Пока.

После разговора с женой у него немного отлегло от сердца и он почувствовал, что хочет спать. Он разделся, улегся и некоторое время переключал каналы телевизора. Не найдя ничего заслуживающего внимания, он остановился на музыкальной программе и взял почитать книгу, которую обнаружил сегодня на пляже. Книга была подсунута под матрац — видимо, кто-то забыл ее. Это был Лермонтов, «Герой нашего времени». Кто в наше время читает Лермонтова? Только школьники. Наверное, родители заставили своего отпрыска взять на отдых что-то из школьной программы. Какая тут программа, когда вокруг кораллы и золотые рыбки!

Он раскрыл наугад: «Княжна Мери». Ну, Мери так Мери. Чем-то далеким повеяло из детства. Он почти не помнил содержания и с интересом читал страницу за страницей. Даже сон прошел. Он чувствовал себя почти Печориным, некоторые фразы особенно трогали душу: «Ты знаешь, что я твоя раба; я никогда не умела тебе противиться…» Или: «Может быть, ты оттого-то именно меня и любила: радости забываются, а печали никогда…»

Дочитав, он встал и вышел на балкон. Ночь была прохладной и нежной. Он закурил, развалившись в плетеном кресле. Классика. На то она и классика, чтобы брать за живое. Он снова раскрыл книгу. После романа шли стихи:

И это словно о нем. Впрочем, почему «погибшую»? Ему всего тридцать пять! Разве это возраст? Да у него еще все впереди. Хотя эти строки принадлежат человеку, который не дожил до его лет, а считал свою молодость погибшей.

Теперь он не мог заснуть. Посмотрел на часы. Бог ты мой! Всего половина одиннадцатого. Детское время. Через час только начнется дискотека. А он уже спать улегся. Точно — жертва погибшей молодости.

Он решительно отправился в ванную. «Эх, прощай, роскошная борода!» Быстро побрился. Кожа на щеках действительно была светлее и казалась по-детски нежной. Лицо сразу стало худее и моложе, словно он сбросил десяток лет. Вспомнил испуганные глаза Светки. Ей, наверное, стало его жаль: такого старого, заросшего, в очках. Внезапно ему, как ребенку, захотелось, чтобы Светка увидела его таким — молодым и симпатичным.

Он вернулся к ресторану. Медленно прогулялся по территории возле бассейна и открытого бара, уставленного низкими диванчиками, где желающие курили кальян. Светки нигде не было. Он ведь даже не знает, в каком номере она живет. Можно узнать на рисепшен, но что он скажет? Она наверняка замужем, а ему неизвестна ее новая фамилия. Судя по возрасту дочки, вышла замуж она сразу же после института. Мишка родился примерно через полтора года после их свадьбы. Если бы раньше, был бы Таниным ровесником.