Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия - Валентин Рунов

10 июля с перевала дали знать о прибытии колонны с продовольствием. Воронцов приказал направить ей навстречу отряд под командой генерала Клюки-фон-Ключенау, с которым должны были эвакуироваться и раненые.

В три часа дня отряд начал движение и, едва углубился в лес, был встречен огнем противника. Медленно продвигаясь вперед, русские постепенно удалялись от лагеря, теряя с ним всякую связь. Бой продолжался всю ночь. Утром в лагерь прорвалось несколько человек, один из которых принес Воронцову записку от Клюге. В ней сообщалось о больших потерях и о том, что отряд находится на подступах к перевалу.

Утром следующего дня на глазах у русских с окрестных высот в лес начали спускаться толпы вооруженных горцев. На противоположном берегу Аксая Шамиль организовал смотр отряду, состоявшему из 500–600 солдат-дезертиров. К этому времени в лесу были восстановлены завалы. На подступах к ним горцы выкладывали штабелями тела погибших солдат, предварительно раздев их донага, вспоров животы и отрезав кисти правой руки.

Около 8 часов над перевалом взвились три ракеты, извещавшие о возвращении отряда в лагерь. Вскоре в лесу началось интенсивная стрельба. Воронцов направил на выручку еще батальон пехоты. Площадь боя неустанно расширялась, никто из русских командиров не знал обстановки и поэтому каждый действовал на свое усмотрение. Потери были огромные, боеприпасы быстро таяли. Порой доходило до смешного. Так, когда в одном из батальонов не осталось патрон, горцы также перестали стрелять, выжидая момента когда можно будет броситься в шашки. При этом стороны сблизились настолько, что один из солдат, бросив камень, попал в чеченца. Тогда и другие начали бросать камни. Горцы ответили тем же. «Это вызвало хохот, и пошло перебрасывание камней с обеих сторон, — вспоминает В. А. Гейман. — Все это сопровождалось поговорками, коверканым языком, то по-русски, то по-чеченски, и хохотом, чистые ребятишки в деревне за забором. И это люди, обреченные на смерть!»

«Сухарная» экспедиция обошлась Воронцову достаточно дорого. Было убито два генерала, 3 штаб- и 14 обер-офицеров, 537 нижних чинов. Еще 32 обер-офицера и 738 нижних чинов получили ранения. Всего же из строя за два дня выбыло 1326 человек.

13 июля Воронцов повел свои войска к Герзель-аулу, придерживаясь берега Аксая. Горцы сопровождали русских, время от времени устраивая перестрелку. Больше всего доставалось арьергарду, который за день потерял 6 человек убитыми и 67 ранеными. На следующий день движение продолжилось, стоившее русским еще 71 человека убитыми и 172 ранеными. В последующие три дня картина оставалась прежней, хотя количество потери несколько уменьшилось. 18 июля вдали показались идущие навстречу войска генерала Фрейтага, что внесло оживление в ряды возвращавшихся. Но только на следующий день и после упорного боя отряды соединились. Наконец, 20 июля войска достигли Герзель-аула.

Экспедиция завершилась. За это время русские потеряли убитыми 947 человек, 2058 были ранены, 272 контужены. Еще 42 нижних чина пропали без вести.

Но, как и следовало ожидать, имама там не оказалось. На обратном пути русские полки подверглись новым нападениям противника и потеряли более трети личного состава. Всего же за экспедицию было убито 1058 и ранено 2751 военнослужащий. В числе убитых был молодой генерал-майор Пассек, считавшийся одним из способнейших командиров частей Кавказской армии, первым из выпускников Николаевской (Императорской) академии Генерального штаба в боевой обстановке добившийся права командовать полком, а затем и бригадой. Воронцов же за Даргинскую экспедицию был возведен в княжеское достоинство.

Чем обуславливались неудачи экспедиций русских войск в середине 40-х годов? Ведь по мнению современников и более поздних исследователей истории кавказской войны, численное превосходство русской стороны в войсках было значительным, в артиллерии — подавляющим, а моральные качества солдата и офицера — прекрасные. Значит, в силу вступали иные факторы, специфические для данного театра войны.

Одним из них выступает отставание русской пехоты в качестве стрелкового оружия. В то время, как русские имели на вооружении гладкоствольные кремневые самопалы, подавляющее большинство горцев были вооружены нарезными винтовками, позволявшими поражать цели на большем расстоянии и с большей точностью. Превосходство в оружии обеспечивало кавказцу производство одного-двух выстрелов по приближавшемуся противнику с безопасного расстояния, которое он мог выдерживать при необходимости в течение всего боя, своевременно переходя от одного укрытия к другому.

Вторым фактором видится признанная современниками более высокая стрелковая подготовка горцев, чем русских солдат, которым «некогда было учиться стрелять и искусство заменялось огромным количеством выпускаемых патронов на каждый горский выстрел».

Оба фактора в совокупности позволяли сторонам применять различную тактику на поле боя. Горцы действовали врассыпную, искусно используя маневр и многочисленные складки местности, русские наступали большими массами, охраняя свои фланги и тыл. Их боевым построением был так называемый «ящик», когда прямоугольный боевой порядок со всех четырех сторон прикрывался густой цепью пехоты, во внутренней части которого двигались подразделения поддержки, резервы, а в середине обоз.

Одной из главных причин неудач русских войск являлось отсутствие не то что стратегического, но и оперативного планирования их военных действий. Изученные документы свидетельствуют, что ни главнокомандующий, ни его штаб не видели весь театр войны и не пытались на него одновременно воздействовать в рамках одной операции. Поэтому война распадалась на самостоятельные ежегодные кампании, а последние — на экспедиции, мало связанные между собой задачами, направлениями, рубежами и временем действий войск. Следовательно, война с горцами продолжительное время оставалась войной тактики, решавшей только частные задачи, которые не позволяли ни одной из сторон достичь стратегической цели. Эта война на изнурение вошла в привычку горцев, став образом их жизни, к которому они быстро привыкли. Она же стала незаживающей кровоточащей раной для России, зараженной неудовлетворенными имперскими амбициями, постоянно ноющей от людских потерь и забирающей силы.

Были недостатки и в подготовке офицерских кадров. В сороковые годы и позже, вплоть до Крымской войны, на Кавказе существовал порядок, что всех нижних чинов, удостоенных производству в офицеры, отправляли предварительно на учебу в резервную дивизию, дислоцированную в Таганроге. Там их обучали действиям в строю и некоторым обязательным для солдата знаниям воинских уставов, типа «что есть знамя?», «обязанности часового». Преподавали эти «науки» резервные офицеры, большинство из которых выслужились из фельдфебелей и каптенармусов, общего образования не имели, а военное дело понимали в узких рамках строевого устава и личного опыта. На «учебу» же к ним зачастую попадала дворянская молодежь, имевшая хорошее среднее образования и отчасти даже прошедшая некоторую боевую школу в действующих кавказских частях. Поэтому обучение в резервной дивизии было формальным, реально не дававшим будущим офицерам ничего полезного.

После взятия и уничтожения русскими войсками аула Дарго, Шамиль перенес свою резиденцию в Ичкерию. Неподалеку от аула Ведено он купил у местных жителей участок земли, куда прибыл с группой мюридов и несколькими орудиями. Место было выбрано удачно. Раздвигавшиеся горы образовывали долину около десяти километров в окружности, которая с одной стороны упиралась в скалы, с другой обрезалась глубокой пропастью, на дне которой бушевала горная река. Посреди этой долины для имама был построен просторный дом, вокруг которого были возведены жилые помещения для мюридов и прислуги, а также многочисленные хозяйственные строения. Образовалось селение, окруженное рвом и частоколом из толстых бревен, над которыми возвышалось несколько башен с установленными на них орудиями. В память о прошлой резиденции новая получила название Дарго-Ведено (Ведено на чеченском языке означает плоское место).