Мировое правительство - Алекс Белл

на хорька в толстых очках, но при этом весьма живой и остроумный, рассказывал истории о своих частых визитах за границу. Нельсон Рокфеллер, не только богач, но и видный деятель Республиканской партии, на правах фактического хозяина резиденции старался даже в мелочах быть учтивым и гостеприимным. На встрече также присутствовали двое ученых из Университета Беркли, вовлеченные в текущие ядерные проекты, и, конечно, несколько крупных финансистов и сенаторов — всего около пятнадцати человек. Разумеется, все остальные из примерно тысячи отдыхающих в Богемском клубе людей ни об этой встрече, ни о разговоре не имели и понятия.

— Больше всего меня беспокоит даже не золото как таковое. Мне страшно представить, как громко завопят от счастья коммунисты, узнав, что Форт-Нокс уже на две трети пуст. — Директор ЦРУ Ричард Хелмс, который позже оказался в центре Уотергейтского скандала, приведшего к отставке Никсона, был хорошо известен нелюбовью к Советам.

Нельсон Рокфеллер, единственный даже здесь одетый в привычный костюм-тройку стоял в своей любимой позе, скрестив руки на груди и глядя вдаль:

— Система бы не разрушилась, если бы не этот солдафон — лягушатник в высокой фуражке. Но сукин сын де Голль получил-таки по заслугам. По своим каналам мы всячески распаляли студентов Сорбонны во время революционных волнений в Париже 1968-го. Затем слили компромат на генерала, опорочили его перед французской армией. Это была настоящая охота за его головой, ради которой не было жалко никаких средств… В итоге старик, конечно, не выдержал, с позором ушел в отставку, а еще через год скончался в одиночестве от инфаркта. После де Голля президентом стал Жорж Помпиду, много лет до этого работавший личным помощником в банке нашего главного партнера во Франции Ги де Ротшильда. Помпиду сразу же подписал все нужные Америке соглашения о свободной торговле. Теперь между Францией и США — настоящая дружба и полное взаимопонимание. Никто — вообще никто — и никогда не может диктовать Америке свои условия. Пора бы миру уже, наконец, усвоить эту простую вещь.

Министром финансов США в правительстве Никсона был Джон Коннели — тот самый бывший губернатор штата Техас, сидевший в одном лимузине с Кеннеди и тяжело раненный в момент его убийства. Собственно, финансового образования у него практически не было. Но ему полностью доверяли (редчайший случай!) и демократы, и республиканцы. Кроме того, в его подчинении была хорошая молодая команда выходцев из лучших университетов. Джон Коннели проявлял крайнюю озабоченность:

— Я не представляю, что было бы с долларом и экономикой без золотого обеспечения. Бумага сама по себе ведь не стоит ничего. Только золото — вот настоящий, вечный эквивалент стоимости. Сейчас на золотую монету можно купить в булочной ровно столько же хлеба, сколько и во времена Юлия Цезаря. В Великую депрессию люди умирали от голода, но хранили в подполе золотые слитки, чтобы хотя бы прокормить детей, когда денег уже совсем не останется. Золото — мерило всего, без него начнется хаос, и я не знаю, чем это может закончиться.

Повисшую мрачную паузу снова прервал Рокфеллер:

— Зачем скорбеть о том, последствий чего мы даже не знаем. Я общался с другими акционерами ФРС. Они все желают сохранить остатки золота в Системе и ради этого готовы пустить доллар в свободное плавание. Посудите сами. Доллар как главная мировая валюта стоит слишком дорого, и наши конкуренты вовсю пользуются этим. Еще не так давно позиции «Дженерал моторз» в мировом автостроении были незыблемы. А теперь японцы, пользуясь низким курсом иены, просто завалили американский рынок дешевыми и вполне качественными автомобилями. Еще несколько лет, и фабрики Детройта придется закрывать: по таким ценам наши машины станут никому не нужны. А возьмите металлургов. Американских рабочих увольняют десятками тысяч только потому, что сталь, произведенная в Европе за немецкие марки, почти вдвое дешевле, чем наша. За отказ от Бреттон-Вудских соглашений Америке ничего не будет. Зато курс доллара наверняка упадет, и тогда наш экспорт снова будет востребован. Сохраним золото и поможем экономике: убьем двух зайцев сразу. Нужна только политическая воля, и все сразу встанет на свои места.

Президент Никсон, задумчиво пивший слабоалкогольный напиток из высокого стакана за дубовым столом, скривил свою обычную болезненную гримасу. После долгой паузы он внезапно с силой ударил кулаком по столу:

— God damn it![1] Почему я, как навозный жук, вечно обречен выгребать чужое дерьмо??? Кеннеди ввел армию во Вьетнам; Джонсон раздул небольшой конфликт в огромную войну. А виноват теперь во всем я — и должен, подтеревшись от позора, непонятно как выводить войска домой. Эйзенхауэр развязал с Советами гонку ядерных вооружений, и мы, и они накопили тысячи атомных бомб, а теперь я должен лететь в Москву на поклон к Брежневу, чтобы договариваться с ним о прекращении этого безумия. Военный комплекс задолго до меня заставил правительство печатать несметные горы не обеспеченных ничем долларовых бумажек. А теперь мне, краснея, под улюлюканье всего мира, нужно объявлять о том, что Америка отказывается от золотого стандарта! Да черт побери!

Нельсон Рокфеллер тихими, неслышными шагами подошел к президенту и мягко положил руку ему на плечо:

— Ричард, вы посланы Америке самим Богом. Мы не можем допустить, чтобы у нас не осталось золота.

— Кто-нибудь может мне сказать, что будет потом? Чем тогда вообще будет обеспечен доллар?

— Мы обсуждали это с банками, управляющими резервной Системой. Апокалипсиса не будет. Доллар по-прежнему будет обеспечен всем экономическим могуществом Соединенных Штатов. Золото на самом деле — всего лишь обычный товар. Таких товаров — тысячи. Желтый металл нельзя есть, им нельзя укрыться от зноя или дождя, он мягкий, поэтому из него нельзя ничего построить. Золото — это мираж. Та же самая нефть несравнимо более важна и полезна.

— А что станет с ценами?

— Через какое-то время они вырастут. Но рынку все равно потребуется определенный срок, чтобы разобраться в том, что происходит. Скажем, до конца этого года, чтобы избежать паники, можно ввести указ о запрете повышения внутренних цен на продукты питания и все виды сырья.

Ричард Никсон опустил голову, что-то напряженно обдумывая. Наконец, в тишине, которую нарушал только гомон птиц в кронах деревьев, он произнес:

— Я хочу, чтобы мы все подписали бумагу. Она останется у меня, и даю слово, что я никогда не предам ее общественности. Вы все — слышите, все до единого, должны расписаться в том, что вы лично поддерживаете отказ от привязки доллара к золоту. Без этой бумаги я даже и пальцем не пошевелю. Начнем с министра финансов.

В течение следующего