Противоположности - Дарьяна Кадет

— эти двое буквально терзают друг друга на части, каждый раз отрывая по кусочкам плоть. Он усердно пытается перевести внимание на себя, но пока дальше дружеского статуса не может преодолеть препятствия. Даже прыжок с шестом не поможет.

— А как же Мэй? — вдруг задаёт он вопрос, на который Николь дёрнулась, будто на неё неожиданно кинули мешок с цементом.

Её губы искривляются, а в глазах застряла соринка полного отторжения к бывшей подруге. Кажется, мысленно она расстреляла бедняжку Хэйз.

— Это отдельная тема для разговора, — отрезает Николь, но пытается делать самый что ни на есть уравновешенный тон. Жалкая попытка.

Маркус ухмыляется. Кажется, он начинает понимать, почему Нэйтен так зависим от этой девушки. Если убрать все её маски, сдуть туманность табака и обрезать всю колкость, то под этим панцирем скрыта детская натура, покрывшаяся бронёй ранимость, вырывающаяся наружу, и полная душа сопереживания близким людям. Николь тонкая натура, которую может разглядеть не каждый, а уж понять и вовсе могут только единицы. В ней сидит что-то такое маленькое, хрупкое и дико плачущее. Настолько она привыкла держать всё в себе, а от этого человек покрывается непробиваемой бронёй. Один на один — это опасное состояние, полное сумасшествие. Она ещё борется, но насколько хватит её психики? Скажешь, всё это гордость? Да в жопу гордость, если кровь смешивается с ядом отчаянья и отравляет организм.

— Марк? — Николь оборачивается к нему, пока он вопросительно изогнул бровь. — Скажи, я тебе нравлюсь?

Вопрос буквально в самый лоб, не церемонясь и не смущаясь. Эффект сравним с ударом в пах. А её прямой взгляд, кажется, не даст отвертеться.

— Нет. Не говори. Не хочу знать, — вдруг она обрывает буквально саму себя и так не успевшего ничего ответить Маркусу.

Тёрнер мысленно врезала себе пощёчину, такую хлёсткую, чтобы эта дурь выбилась с первого раза. Это просто порыв одурманенной ревности. Постараться подумать, что она, возможно, кому-то нужна. Трогает чужое сердце. Вот только её нельзя допускать к чужим сердцам. Её напор может выдержать только Нэйтен, но он наверняка обнимает глупышку Хэйз и пытается в ней найти утешение.

Марк засмеялся.

— Ты забавная, Николь, когда не скрываешься за собственной коркой.

Проморгавшись, Николь ещё раз посмотрела на него и отвернулась, бросая взгляд дальше, через лобовое стекло машины.

Снег пошёл. Снежинки не спеша опускались на землю и подтаивали на горячем капоте авто.

Забавная без корки? Она даже сама не знает, какая на самом деле. Упрятанная девочка в собственном подсознании. Какая она? Напуганная. Поломанная. Ищущая утешение, но вгрызается в каждого, кто тянет руку помощи. Совсем одичала. Раньше она хваталась за Нэйтена, но сейчас потеряла… Опять. Она попыталась открыть снова ему сердце, но в него плюнули, и теперь там всё разъедает. Это точно — всё, что касается их двоих, это одни страдания. А полноценно разговаривать они никогда не умели. Боялись.

Тёрнер наклоняется к Марку, смазано поцеловала его в щеку и скомкано сказала «спасибо». Покинула тёплый салон. Она потянула воротник выше, ощущая мгновенную прохладу улицы, забегая на крыльцо дома и открывая двери. Николь зашла в дом, приоткрыла шторки, наблюдая, как машина тронулась с места.

Сколько бы раз она не задумывалась о Маркусе, не могла подумать о нём больше. Ничего не значащий поцелуй тому подтверждение. Ничего не ёкнуло, не трепетнуло, не коротнуло. Ничего. Да, он хороший парень и друг. Именно друг. Именно в такой интерпретации он ей и нравится.

***

Снег заваливал улицы всю ночь, на утро оставляя лишь мелкие снежинки, поблёскивающие на утреннем солнце. На улице был приличный минус, а изо рта шёл пар.

Николь попросила Марка не заезжать за ней. Просто хотелось пройтись, посмотреть на утренний белый снег, не запачканный в копоти города и грязи обуви. Ей нравилось, как прохлада прожигала лёгкие. Она застегнула молнию тёплой чёрной куртки по самое горло, обмотала белый шарф пару раз вокруг шеи и натянула такого же цвета шапку, прикрывая замёрзшие кончики ушей. Ещё бы, правда, надеть обувь, такую, с шипами, чтобы не скользить на дорожках.

Сегодня Николь утром не курила. Хотелось максимально вдыхать свежий воздух, чтобы отрезвлённой сидеть на парах.

Прошла неделя с того самого случая. Вся шумиха улеглась. Нэйтен лишь пару раз вызывали на допрос, но все обвинения были сняты под доказательства свидетелей и подтверждающего нападения на девушку самого Ская Уокера. Осталось только напряжение в отношениях и заражённый им спёртый воздух.

Николь стала привыкать, что Марк регулярно садился рядом с ней и, главное, не надоедал болтовнёй. Пока Мэй ютилась теперь на местах известной компашки. Николь старалась быть равнодушна ко всему этому, но всё же периодически бросала косые взгляды. Хотя, всё же, она один раз случайно подслушала, как Нэйтен пытался достаточно вежливо утвердить девушке, что они не встречаются. Но либо Мэй действительно такая глупышка, либо достаточно настырная, решившая идти напролом.

Сам же Нэйтен появлялся на парах не каждый день и не с самого утра. Они с Наколь старались игнорировать друг друга, как, в принципе, было и раньше, но только сейчас это было иначе, более задевающе. Он зависал в баре брата Скота, потягивая пиво, загоняя шары в лунку вместе с Тайлером. Улыбался на шуточки Скота и выслушивал новые приёмчики Винсента, которые тот успел разработать, приходя на боя, где участвовали патологические дальнейшие бойцы, с которыми придётся схватиться на ринге. Но если он появлялся в институте, то всегда приходилось сглатывать горечь и скидывать с себя липучку Мэй. Нэйтен принял выбор Николь, хотя до конца не смиряется, тайком бросая на неё взгляды и заламывая руки Маркусу, когда он невзначай касался её. Он знал, ещё немного, и выпустит весь накопившийся пар на ринге, тогда станет немного легче.

В данный момент Николь направлялась к кабинету преподавателя, чтобы сверить все пункты доклада, который она подготавливает для будущего экзамена по менеджменту, удерживая папку в руках. Она резко тормозит возле приоткрытой двери аудитории по экономике, услышав голос преподавателя и Нэйтена. Она чуть приоткрыла двери шире, не заходя внутрь, но чтобы чётче слышать разговор.

— Что же, Нэйтен, это отлично, — каким-то даже возбуждённым голосом сообщил преподаватель экономики. — У тебя прекрасная осведомлённость и смекалка. Нэйтен, пойми, жаль зарывать такой потенциал к знаниям. Постарайся прислушаться и отнесись серьёзней к учёбе.

Очевидно, что они говорили о докладе Нэйтена, который всё же он выполнил. Николь улыбнулась, едва дрогнув уголками губ. Она всегда знала, если бы Нэйтен не лоботрясничал, то из него вышел бы прекрасный краснодипломник и специалист в будущем.

— Я