Ад идёт с нами - Александр Гедеон

Тем временем группа патрульных подошла к дому и грамотно рассредоточилась. Вторая группа оставалась на месте, страхуя товарищей.

Из дома вышел старший идиллиец и уверенно направился к патрульным. Сержант выставил сенсоры на максимум, чтобы слышать каждый долетающий с улицы звук.

— Буэнос диас, сеньор, — сказал один из патрульных — видимо, старший. — Извините за беспокойство, но мы ищем опасного дезертира, сбежавшего с оружием. Может, вы видели его… — патрульный показал фермеру голограмму.

Сержант ухмыльнулся: похоже, что союзовцы купились-таки на спектакль и ищут покойника, пепел которого плавает в озере.

Спокойствие, с которым фермер изучал голограмму, заставило сержанта задуматься, а всегда ли идиллиец занимался земледелием, или в молодости имел иную профессию? Почему-то же группу направили к нему в дом.

— Нет, впервые вижу, — покачал головой фермер. — С вами как-то связаться, если кто-то из нас его заметит?

— Си, — кивнул патрульный, отключая голограмму. — Наберите номер вашей экстренной службы и попросите соединить с комендатурой. Только, сеньор, помните: этот человек — убийца и очень, очень опасен. Ваша семья тут, или эвакуировалась?

— Женщины с ребятнёй уехали, — сказал идиллиец, — а сыновья и соуль тут, куда им деться. Не хотите зайти, позавтракать? У меня гостят старые подруги, они меня не простят, если я позволю таким интересным гостям уйти так быстро.

“Не соглашайся!” — буквально взмолился сержант.

Он понимал, что подобное приглашение — норма для Идиллии, но если патрульные согласятся — риск обнаружения возрастёт в разы. Да, собравшихся в одном месте врагов будет легче уничтожить, но всё равно — если не удасться убить всех до того, как они успеют подать сигнал тревоги, то задание считай что провалено. Не говоря уже о том, что в случае ответного огня могут пострадать Лорэй и фермеры: собранные из лёгких материалов стены и перекрытия дома не защита от пуль.

Словно не осознавая опасности, беспечно облокотившаяся на перила балкона Эйнджела помахала рукой стоявшему неподалёку тиаматцу и игриво поманила пальчиком. Тот кивнул в ответ и продолжил наблюдать за своим сектором.

“Зачем она это сделала?” — озадачился Чимбик.

И тут же вспомнил, как идиллийская молодежь реагировала на него самого, облачённого в броню. Всё верно: для местных человек в броне — занятная диковина, нечто новое и привлекательное. И Эйнджела действует верно, полностью соответствуя образу ветренной идиллийки, ищущей новых впечатлений.

— Грасиас, сеньор, — услышал сержант голос старшего патрульного. — Но в другой раз. Нам надо найти этого хихо де пута до того, как он натворит беды. Адьос, сеньор.

Старший поднял вверх сжатый кулак и патруль всё так же бесшумно и настороженно двинулся дальше. Чимбик проследил, как они исчезают в зарослях и спрятал перископ.

— Ушли? — услышал он вопрос брата.

— Ждём, — коротко ответил сержант. — Не расслабляйся.

То, что тиаматцы убрались в лес, не означало, что опасность миновала. Патрульные могли что-то заподозрить и теперь вести наблюдение из леса, искусно замаскировавшись.

— Вот почему в книгах враги всегда тупые? — вслух посетовал Блайз.

— Ну, у тиаматцев, говорят, с грамотностью плохо, — отозвался Чимбик. — Потому они не читают таких книг и не знают, что им положено тупить.

— Ты пошутил? — удивился Блайз. — Садж, я отмечу этот день как праздничный и…

— Заткнись, Блайз, — привычно оборвал его сержант.

— … ты всё взял и испортил, — оставил за собой последнее слово болтун.

Сержант ещё раз изучил опушку в перископ, выискивая признаки вражеского присутствия. Ничего не обнаружив, Чимбик рискнул отправить дрон на разведку в лес, дав ему команду начинать трансляцию лишь при обнаружении чего-либо подозрительного: так шансы быть обнаруженным средствами РЭБ врага снижаются в разы.

— И что теперь? — тихо спросила Эйнджела, входя в комнату.

— Теперь ждём сигнал от капитана Йонг и выдвигаемся в Зелар двумя группами, — глядя на неё снизу вверх, ответил Чимбик.

Дрон исчез среди деревьев, вспугнув стаю ярко-красных птиц.

— Как закончится усиление — проберёмся в город и обоснуемся в каком-нибудь тихом местечке, — продолжил репликант, отключая камуфляж.

Эйнджела села рядом и это было приятно.

— Сними шлем, — попросила она.

Сержант помедлил, не желая терять контроль над дроном. После секундной борьбы с самим собой он переключил канал связи с летучим роботом на Блайза и стянул шлем с головы.

Глядя на девушку, репликант подумал, что ему не помешал бы инструктаж на такой случай. Потому как сам Чимбик понятия не имел, что нужно сказать или сделать.

— Приляг, — попросила Эйнджела и похлопала себя по ноге.

Странное предложение, бессмысленное, но репликант улёгся спиной на пол и устроил голову на коленях Эйнджелы, не отрывая взгляд от лица девушки. Кажется, он даже не моргал.

Что бы ни задумала Эйнджела, сержант ей доверял.

Когда девушка чуть склонила голову, разглядывая репликанта, мягкие волосы невесомо коснулись его лица. Не удержавшись, Чимбик поймал пальцами локон и поразился, насколько тонкими и мягкими они были. Казалось — стоит сжать пальцы чуть сильнее и они порвутся, как растянутая меж деревьев паутина.

В памяти всплыло непрошеное воспоминание о женщине, что один из штрафников карательного батальона Консорциума волок по полу, намотав на кулак длинные волосы. Тогда зрелище не вызывало у сержанта особых эмоций — лишь профессиональную оценку эффективности такого способа запугивания и транспортировки. Но теперь… Теперь Чимбик представил, что чья-то рука вцепится в эти волосы и в крови вскипела жажда убийства.

Эмпат вздрогнула, но в следующий миг осторожно приблизила руку к лицу репликанта и коснулась его. Нежные пальцы скользили по коже Чимбика, даря незнакомое наслаждение. То было не мимолётное касание, не случайное прикосновение, а настоящая ласка. Как у людей. Лучше, чем у людей, ведь для дворняг прикосновения давно обесценились.

Кипевшая в крови ярость утихла, улеглась. Женские пальцы прошлись по колючему ёжику волос на макушке Чимбика и тот прикрыл глаза. Хищник внутри сержанта гневно взвыл, протестуя против потери контроля за обстановкой, но репликант хотел как можно лучше прочувствовать происходящее. Чем бы оно ни было.

Странное ощущение — позволять касаться себя не контролируя каждое движение, не выискивая опасность, не ожидая удара. Тело, воспитанное жестокими тренировками, одновременно напрягалось, протестуя против беспомощного состояния, и ждало каждого нового прикосновения, дарившего блаженство.

Очень скоро скопившееся напряжение заставило Чимбика открыть глаза и сесть. Пальцы Эйнджелы скользнули по его щеке и она опустила руку, уютно устроив её в ладони репликанта.