Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер

– Нет, конечно нет, отец меня пальцем не трогал, – проговорила она, всхлипывая.

– Тогда почему ты в таком состоянии?

– Я уже год в таком состоянии.

– Почему?

– Ой, слишком долго объяснять.

Монтейн не стал настаивать и отпустил их.

– Своих детей воспитывайте! – рявкнул Джерри Райс, захлопывая дверцу. Машина с ревом рванула с места и вылетела с парковки. Через несколько минут они с Дакотой подъезжали к “Палас дю Лак”, где он забронировал номер люкс. Длинная вереница носильщиков доставила их в 308-й номер.

В соседнем, 310-м номере сидел на кровати Островски, только что вернувшийся из города. Он держал в руках фотографию в рамке. На фото светилось улыбкой лицо Меган Пейделин. Он долго смотрел на нее, потом прошептал: “Я найду того, кто это сделал. Обещаю тебе”. И поцеловал разделявшее их стекло.

В 312-м номере Элис принимала ванну, а Стивен Бергдорф с горящими глазами погрузился в размышления: эта история с обменом спектакля на полицейские откровения – совершенно уникальный факт в истории культуры. Инстинкт говорил ему, что надо задержаться в Орфеа. Не только из журналистского интереса. Он надеялся, что несколько лишних дней дадут ему возможность уладить отношения с Элис. Он вышел на террасу, чтобы спокойно позвонить в редакцию своему заместителю Скипу Нейлану.

– Меня несколько дней не будет, тут дело века, – объяснил он Скипу и пересказал, что случилось на его глазах. – Бывший шеф полиции, а ныне режиссер сыграет спектакль в обмен на сведения об уголовном преступлении, которое случилось двадцать лет назад и которые все считали раскрытым. Я сделаю репортаж изнутри, статью будут рвать из рук, продажи увеличим втрое.

– Оставайся, сколько нужно, – ответил Скип. – Думаешь, это серьезно?

– Серьезно? Ты даже представить себе не можешь. Это грандиозно!

Затем Бергдорф позвонил жене и объяснил, что его несколько дней не будет – по тем же причинам, какие он только что изложил Скипу. Помолчав, Трейси с тревогой спросила:

– Стивен, что происходит?

– Какой-то странный спектакль, дорогая, я же тебе объяснил. Для журнала это огромная удача, подписка сейчас совсем упала, как ты знаешь.

– Нет, я хочу сказать, что происходит с тобой? Что-то не в порядке, я же вижу. Ты сам не свой. Звонили из банка, говорят, у тебя на счету ничего нет.

– У меня на счету? – задохнулся он.

– Да, на твоем банковском счету, – повторила она.

Она говорила слишком спокойно, значит, не знала, что на их семейном сберегательном счету тоже пусто. Но теперь это только вопрос времени, рано или поздно она обнаружит и это. Он постарался взять себя в руки.

– Да, знаю, я даже звонил в банк. Это их ошибка, неверно провели транзакции. Все хорошо.

– Делай, что тебе нужно в Орфеа, Стивен. Надеюсь, потом дела пойдут получше.

– Гораздо лучше, Трейси. Обещаю.

Он нажал на отбой. Эта пьеса была просто подарком небес: он сможет спокойно все уладить с Элис. Конечно, он вел себя слишком грубо. А главное, некрасиво: заводить такой разговор в машине! Теперь у него есть время все ей объяснить, она поймет. И убивать ее в итоге не придется. Все уладится.

В мае 2013 года мы с Элис провели в Орфеа совершенно замечательный уикенд, подвигнувший меня попутно на панегирическую статью для журнала под заглавием “Величайший из маленьких театральных фестивалей”; я в ней призывал читателей все бросить и скорей мчаться туда.

В августе мне пришлось покинуть Элис и отправляться на наш традиционный семейный отдых, в говенный сарай на озере Шамплейн. Три часа мы с вопящими детьми и надутой женой тряслись в машине по пробкам ради того, чтобы, открыв дверь, с ужасом обнаружить: в дом через камин пробралась белка, а выйти не сумела. Попортила она сущую ерунду, погрызла ножки стульев и телевизионные кабели, замарала ковер и в конце концов сдохла от голода в гостиной. Но вонь от трупика стояла нестерпимая.

Отдых начался с трехчасовой генеральной уборки.

– Лучше бы мы поехали в твой “райский городок”! – чертыхнулась жена, утирая пот со лба: она как ненормальная оттирала загаженный ковер.

Она еще злилась на меня за тот уикенд в Орфеа. И я начинал задаваться вопросом, уж не догадывается ли она о чем-нибудь. Конечно, я уверял себя, что ради Элис готов развестись, но на самом деле меня вполне устраивало нынешнее положение вещей: я был с Элис и не забивал себе голову всякими пакостями, связанными с разводом. Иногда мне приходило в голову, что я трус. Но, в сущности, такой же трус, как все мужчины. Господь потому и дал нам яйца, что у нас их изначально не было.

Отпуск показался мне адом. Мне не хватало Элис. Каждый день я уходил на долгую “пробежку”, чтобы позвонить ей. Бежал в лес, останавливался минут через пятнадцать, садился на бревно у реки, звонил ей и разговаривал всякий раз по часу и больше. Мог бы говорить и еще, но пора было возвращаться домой: никто бы не поверил, что я способен заниматься физическими упражнениями больше полутора часов.

К счастью, в журнале в самом деле случилось срочное дело, и мне пришлось возвращаться в Нью-Йорк на автобусе на день раньше остального семейства. В моем распоряжении была целая ночь с Элис, на свободе. Я провел эту ночь у нее дома. Мы поужинали пиццей в постели и четырежды занимались любовью. В конце концов она уснула. Была почти полночь, мне захотелось пить. Облачившись только в короткую майку и трусы, я пошел на кухню налить себе воды. И, к своему ужасу, столкнулся нос к носу с соседкой Элис, которой оказалась одна из моих журналисток – Стефани Мейлер.

– Стефани? – еле выговорил я.

– Мистер Бергдорф? – Она удивилась не меньше моего.

Еле сдерживая смех, она оглядела мой комичный костюм.

– Так это ты соседка? – спросил я.

– Так это вы друг сердечный, которого я слышу за стенкой?

Я страшно смутился, лицо залила краска.

– Не бойтесь, мистер Бергдорф, я никому ничего не скажу, – пообещала она, выходя из кухни. – Ваши дела никого не касаются.

Стефани Мейлер была классная. Когда мы на следующий день встретились в редакции, она вела себя так, словно ничего не было. И больше никогда, ни при каких обстоятельствах об этом не упоминала. Но Элис я устроил выговор за то, что она меня не предупредила.

– Могла бы все-таки сказать, что снимаешь квартиру со Стефани! – негодовал я, закрыв дверь кабинета, чтобы никто нас не услышал.

– И что бы изменилось?

– Я бы к тебе не ходил. Представляешь, если про нас с тобой кто-нибудь узнает?

– Ну и что? Ты меня стыдишься?

– Нет, но я твой начальник. У меня могут быть большие неприятности.

– Вечно ты драматизируешь, Стиви.