Костер на снегу - Нэн Райан

Внезапно полковник заметил на другой стороне улицы Кейна Ковингтона. Тот стоял у почтового отделения. Поймав его взгляд, Кейн слегка поклонился. Полковник хмыкнул.

— Не можешь — и не надо, — сказал он примирительно, еще раз взглянул на Кейна и повторил: — Не можешь — и не надо.

Натали смотрела вслед дилижансу, пока тот не превратился в точку. Кейн тоже смотрел в ту сторону. Затем его задумчивый взгляд переместился на Натали. Она заметно напряглась, словно ощутив этот взгляд, и поспешила

Трудно было поставить ей это в вину. Теперь-то Кейн хорошо понимал, отчего Натали Валланс так возненавидела его, потеряв кусок земли. Она была сказочно богатой и могла бы оставаться ею до скончания века, если бы не бумага за подписью ее мужа. Да, у нее была веская причина скрежетать зубами при одном упоминании о нем. Без сомнения, то же самое чувствовал и Эшлин Блэкмор, только тот лучше скрывал свои чувства.

Если невозможно избежать неприятностей, лучше поскорее через них пройти. С этой мыслью Натали быстро поднялась по ступеням особняка и постучала дверным молотком. Дверь, как всегда, отворил старый Уильям. При виде Натали взгляд его потеплел.

— Входите, миссис Валланс. Позвольте взять вашу ротонду.

Натали благодарно сбросила тяжелое одеяние на руки старику.

— Лорд Блэкмор ждет меня.

— Видите ли в чем дело, мэм, его милость…

— Только не говорите, что его нет дома! Он никак не мог уйти! Я предупреждала о своем приходе.

— Нет-нет, конечно же, его милость дома. Просто явился неожиданный посетитель, и они сейчас в кабинете. Это ненадолго, не извольте беспокоиться. — Расшаркавшись, Уильям сделал жест в сторону лестницы. — Пожалуйста, пройдите в малую гостиную. Там вам будет удобнее.

— Хорошо. — Вздохнув, Натали поправила перед зеркалом прическу и поднялась на второй этаж.

В малой гостиной было солнечно, но очень холодно, несмотря на жар от горящих в камине поленьев. Дуло из-под двери библиотеки, смежной с гостиной. Озябнув, Натали заглянула туда, и в глаза ей бросилось отворенное окно. Его едва ли могли оставить в таком виде: Эшлин лишь недавно избавился от сильной простуды, да и Уильям принимал близко к сердцу здоровье своего хозяина. Скорее всего ослабел или был неплотно заложен засов. Так или иначе, в окно врывался ледяной зимний ветер. Он трепал гардину и с шелестом перелистывал страницы книги на библиотечном пюпитре.

Натали подошла к окну и затворила его. Взгляд ее при этом невольно упал на раскрытые страницы. Это была не книга, а дневник, слегка пожелтевший от времени. На каждой странице сверху было золотом вытиснено “Титус Блэкмор”. Кто бы это мог быть? Давно умерший предок Эшлина? Это нетрудно будет определить по датам.

Натали взяла оплетенный в кожу томик и заглянула на титульную страницу. Там стояло “Май, 5, 1859”. Едва ли это были дела давно минувших дней. Почерк крупный, четкий, читать было легко, и Натали машинально стала перелистывать страницы.

“Наконец-то я в Америке! Надо уведомить Эшлина”. Ничего интригующего.

Натали перелистнула сразу несколько страниц в надежде понять, кем же приходится Эшлину автор этих строк.

“Август, 8, 1859. Добрался до малоисследованной части Колорадо. Не может быть, чтобы я не наткнулся на золото. Должно же и мне когда-нибудь повезти”.

Еще несколько страниц.

“Февраль, 2, 1860. Фортуна соизволила заметить, что я существую. Встретил индианку из племени… ну и название! Пакоте-юте… фукоте-юте… не важно, главное, она в восторге от моих светлых волос и болтает о каком-то золоте. Клад или что-то в этом роде”.

Кровь прилила к лицу Натали так стремительно, что зашумело в ушах и потемнело в глазах. Кем бы ни был этот Титус Блэкмор, он с поразительным старанием увековечил на этих страницах историю своих гнусностей. Натали с ужасом читала о том, как без памяти влюбленная, наивная и доверчивая девушка привела его в Гранитный дворец и помогла составить карту его расположения с точным указанием местонахождения золота. Как вскоре после этого он убил ее и спрятал тело в одной из бесчисленных горных расселин. Следующим шагом должно было стать устранение Тахомы, который “явно что-то разнюхал и даже не пытался скрывать свою неприязнь”. Титус едва мог дождаться, когда старик будет мертв, чтобы прихватить как можно больше золота и вернуться в “благословенный Альбион”.

Снизу донеслись голоса — Эшлин провожал неизвестного визитера. Вот-вот он должен был появиться наверху.

Натали захлопнула дневник и положила на прежнее место. Сердце колотилось так, что, казалось, заглушало звук шагов, мысли были в полном смятении, поэтому все, на что она была способна в эту минуту, это вернуться в гостиную и изобразить нетерпеливое ожидание. Когда вошел Эшлин, она стояла у камина, притопывая ногой и барабаня пальцами по мраморной полке.

— Дорогая, прости, что заставил тебя ждать! — воскликнул он, бросаясь к ней с распростертыми объятиями.

Пришлось вытерпеть и объятия, и поцелуй. При этом Натали пыталась собраться с мыслями. Нужно было как можно скорее покинуть особняк, чтобы ненароком не обмолвиться или не взглянуть на графа как-нибудь слишком испытующе. Уже само присутствие Эшлина вызывало сейчас у Натали тошноту.

— Я готов выслушать все, что ты сочтешь нужным мне сказать, — заботливым тоном проговорил тот.

— Просто я хотела пожелать тебе удачной поездки в Денвер, и сделать это без посторонних, — быстро солгала Натали.

— О! — обрадовался граф. — Как мило с твоей стороны!

Он снова склонился для поцелуя. Каким-то чудом Натали удалось на него ответить.

— Если ты считаешь это подходящим моментом для развития наших отношений, у меня еще целый час до дилижанса, — прошептал Эшлин ей на ухо.

— Но я и так уже задержалась сверх всякой меры! Сегодня слушается дело о… Боже, нет времени даже объяснить!

— Как некстати, — вздохнул граф. — Я бы отложил поездку, но компания требует регулярной отчетности.

— Я все понимаю, дорогой, не нужно извинений. Мне решительно пора!

Натали высвободилась, изнемогая от желания оказаться как можно дальше и от особняка, и от Эшлина — желательно уже навсегда.

— Ты найдешь чем заняться в мое отсутствие?

— Разумеется. Дел невпроворот! — ответила она, хотя впереди у нее ожидалось целых десять свободных

В вестибюле Эшлин отобрал у Уильяма ротонду Натали, отослал его и сам закутал Натали. Повинуясь внезапному порыву, он всем телом прижался к ее спине и произнес низким чувственным голосом;

— Дорогая, когда мы поженимся… могла бы ты перед тем, как лечь в постель, заплетать волосы в косы?

* * *

Натали стояла у окна кабинета и украдкой, из-за шторы, наблюдала за улицей. Когда мимо проехал дилижанс, у нее вырвался вздох облегчения. Эшлин наконец покинул город.