Господин моих ночей - Алиса Ардова

— Конечно твоя, Хвич, — подтвердила, улыбаясь. — Даже не сомневайся. Но Мишь же твой друг, так? — Телохранитель, проурчал что-то возмущенно-сердитое, но возражать не стал. — Вот! И я тоже. Разреши своим друзьям пообщаться. Немного.

Горгул, помявшись, нехотя отступил. Я протянула встрепенувшемуся Мишу руку, а сам Хвич немедленно пристроился возле другой.

— Где ты был все это время, Хвич? — погладила каменного ревнивца по голове. — Я соскучилась.

Удивительно, но я, и правда, скучала по этому наглому чудищу.

— Дела, — важно надулся мой монстр. — Мы с хозяином уходили… Далеко.

— Так вас все это время не было в Кайнасе?

— Не было, — терпеливо подтвердил Хвич, жмурясь от удовольствия под моей ладонью. — Дела... Много дел.

А как же Верена? Я думала Айтон отложил наши свидания, чтобы с ней встречаться. И сейчас... Ну не послышался же мне, в самом деле, женский голос в портале.

— Так... Раз уж мы здесь все друзья, расскажите, дорогие мои, кто сюда приходил? Вот только что.

Фамильяры посмотрели друг на друга.

— Хозяин...

Первым, как ни странно, откликнулся Мишь. Его я понимала намного хуже, чем Хвича, поэтому решила уточнить:

— Твой хозяин? Тэйн? А кто второй?

Дракон отвел взгляд.

— Это ведь его сестра, верно?

Мишь кивнул.

— Невеста... Иметь право, — пояснил он мрачно.

— Он не ее, — возмущенно вскинулся Хвич.

— Не ее, — поспешно закивал фамильяр Тэйна. — Но она еще не знает.

— Эта, — ткнул в меня когтем Хвич, — наша. Хозяин ее. Невеста лишняя.

Коротко, четко и, как всегда, совершенно неясно. Впрочем, в отличие от меня, дракон сразу все понял.

— Ага, — безоговорочно согласился он с горгулом. Задумался и добавил: — Мой хозяин тоже ее.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да.

— Хорошо… Пусть, — насупившись, уступил Хвич, и я не выдержала.

Ладно, Айтон мой. Хоть и не понятно, зато приятно. Но зачем мне еще и этот жуткий Тэйн?

— Кто-нибудь объяснит, что происходит? — осведомилась сурово.

Фамильяры снова переглянулись и дружно потупились.

— Нельзя, — расстроенно шепнул ставший вдруг на редкость неразговорчивым Хвич.

— Запрет, — не менее виновато подтвердил Мишь.

Вот и все. Как я их ни пытала, больше о странной системе принадлежности так ничего и не выведала.

Зато узнала кое-что об Айтоне и его невесте.

Высший, и правда, уезжал из Кайнаса, а Верена все эти дни сидела дома, в Лагоре. В столицу Варрии они прибыли одновременно — сегодня утром. Не думаю, что это совпадение, скорее всего, Тэйн предупредил сестру о возвращении жениха. Девушка целый день прождала Айтона, а потом в сопровождении брата, который выяснил, что мы ужинаем в «Крылатом крове», решила к нам присоединиться. Как будущие родственники они имели на это право.

— Хозяин не хотел, — ехидно фыркнул Хвич. — Сердился.

— Ругался, — подхватил дракон…

Айтон появился через полчаса. Мишь исчез за несколько мгновений до его появления — просто растворился в воздухе, а Хвич вместе с нами вернулся в Кайнас.

Просить, чтобы сегодняшней ночью мне разрешили остаться дома, не пришлось — высший сам заговорил об этом. Отогнала мысль, что где-то там его наверняка ждет приехавшая в Кайнас невеста, и лишь молча кивнула в ответ.

Не знаю, когда Айтон успевал общаться с Вереной, но следующие несколько дней мы с ним виделись гораздо чаще, чем раньше. Меня вызывали, едва начинало темнеть, а отпускали поздним утром, да и то с большой неохотой. Если учесть, что днем маг занимался делами, не представляю, как он умудрялся встречаться с невестой.

А утром третьего дня, когда я, вернувшись от высшего, спешно собиралась на работу, в мою комнату вбежала взволнованная Уна и объявила, что у нас гостья.

Молодая дама.

Изящная фигура, точеные плечи, высокий лоб, прозрачная, нежная кожа и выразительные карие глаза, окаймленные густыми ресницами. Она была очаровательна, эта девушка в элегантном дневном наряде, с затейливой прической, в которой каждый небрежно выпавший из укладки локон тщательно рассчитан. На ее фоне я, в новом, но далеко не таком роскошном домашнем платье с наспех заплетенной косой, на миг ощутила себя невзрачной провинциальной простушкой.

— Госпожа Бэар? — Посетительница шагнула мне навстречу. — Здравствуйте. Я Верена Тэйн.

И первой протянула руку.

Надо же, и улыбка у нее замечательная — обворожительно-лучезарная, на щеках при этом появляются крохотные ямочки, и лицо становится очень милым.

Я не спешила сжимать длинные тонкие пальцы, недоверчиво изучая сестру Ройстана, и гостья уточнила:

— Невеста вашего алхора.

Ее слова насторожили еще больше. Не «Айтона», а «вашего алхора» — прозвучало это, почти как «вашего хозяина».

— Я знаю, кто вы, — сдержанно обронила в ответ и приглашающим жестом указала в сторону гостиной. — Прошу.

Девушка благодарно кивнула, проплыла мимо меня в комнату, окутав ароматом изысканных духов, и аккуратно опустилась на краешек сиденья. Приятные манеры, красивая, чуть надменная посадка головы, какая вырабатывается поколениями. Все в ней казалось безупречным, располагающим к доверию, но я не могла отделаться от странного чувства тревоги. Словно смотрела на прекрасный дворец, за совершенным фасадом которого прятались жуткие, опасные тайны.

— Чему обязана, леди Тэйн? — я села напротив и выпрямилась, расслабленно сложив на коленях руки. Произнесла светским тоном: — Признаться, ваш визит меня несколько удивил, кажется, мы еще не представлены друг другу.

Мимолетная растерянность прошла. Как бы я сейчас ни выглядела, и что бы невеста Айтона обо мне ни думала, я навсегда останусь той, кто я есть — урожденной герцогиней ли Норд, аристократкой, Каари знает в каком поколении. Так что самое время припомнить уроки госпожи Джиас, и вести себя соответственно.

На идеальном лице мелькнуло недоумение, замешательство, даже смятение, скорее всего, Верена не ожидала увидеть меня такой. Мелькнуло и тут же исчезло. Гостья тоже умела держать себя в руках.

— Простите, что явилась незваной, и надеюсь на вашу снисходительность, — изобразила она смущение. — Моя назойливость извинительна, я о вас столько всего слышала.

Вот как?

— Вы с Айтоном беседовали обо мне? — вскинула я брови.

Нарочно назвала высшего по имени, и мысленно отметила скользнувшую в глазах Верены тень недовольства.