Резервист - Владимир Стрельников

Через час с небольшим перелетели Амазонку, снова начались поля. Самолет мелькнул над довольно большим поселком и пошел на посадку.

– Слава богу, прилетели. Мужики, выручайте! – К нам шустро подбежал плотный такой мужик. – Кошмар!!! У нас механизатор, пьяный дурень, свернул загрузочные конвейеры и главный бункер механизмов уборки навоза. А тут сорок тысяч свиней на ферме! Мужики, Христом Богом прошу, скорее наладьте!!! У меня все от мала до велика на лопатах и тачках навоз возят. А завтра снова жара под сорок, не дай бог, эпизоотия, начнется падеж. Спасайте, мужики!

Ох ты ж твою душу! Приехав на место, увидели нехилую композицию из срубленных и искореженных конвейеров, разорванных транспортерных лент, смятого и рухнувшего приемного бункера. Венчал все это безобразие здоровенный китайский погрузчик, изрядно покореженный, но не посрамивший Поднебесную. Как это все пахло!!! Точнее, воняло.

– А где механизатор? Живой хоть? – переодеваясь в спецовку, спросил Семеныч.

– Живой, пьяных Бог бережет. Ох и попал он, мама не горюй. Дурень несчастный, до пенсии будет на полставки лопатой работать.

И понеслось. Через восемнадцать часов я стоял под душем и дрожащими от усталости руками пытался отмыть волосы от запаха свежего свинячьего навоза. Перемазались как черти, пока сначала все срезали, а потом собирали по новой. И пропахли соответственно. Но сделали, все заработало, фермерские электрики запустили все новопривезенные движки. Последние четыре часа я вкалывал на древнем токарном станке в здешней мастерской. Пришлось на ходу импровизировать, подгонять новые редукторы, соединять и надставлять ленты. Так что сейчас в бункер подавался свеженький навоз. Вот уж что-что, а навоз производить эти свинки мастера. Впрочем, покушать они тоже мастера.

Выйдя из душа, я долго принюхивался к себе и не мог понять, отмылся или как. Остальные вели себя подобным же образом. Все устали как черти, которым досталась сверхурочная партия грешников.

Местом нашего нынешнего пребывания было небольшое ладное украинское село. Натурально «Вечера на хуторе близ Диканьки». Только вишни во дворах росли пополам с апельсинами. Небольшая церковка сверкала маковкой из оцинкованного железа. Ровные улицы, сходящиеся к майдану. Жили здесь украинцы пополам с вьетнамцами. Вьетнамцы работали в основном на рисовых полях, а украинцы на свиноферме. Она на самом деле оказалась огромной, сорок тысяч свинок – это очень много. В Московском протекторате одна из четырех таких ферм, принадлежащих Коршунову и поставляющих свинину Русской Армии и Демидовску. Расположена она была, правда, не очень удобно, на машине минимум восемь часов от нас добираться. Поэтому нас на самолете сюда и привезли.

…В большом и чистом дворе накрыли белой скатертью большой стол, за которым мы собрались после душа.

– О, сам хозяин едет, – ставя на стол огромное блюдо с варениками, заметила дебелая жена председателя.

Что интересно, они очень чисто говорили по-русски, а вот их соседи – на причудливой смеси русского и украинского языков. Про вьетнамцев и сказать нечего, только материться пока научились. Вьетнамцы, кстати, оказались московские. Их в Москве на чем-то накрыли и вместо депортации сюда спихнули, опоив сонными таблетками. Впрочем, благодаря Коршунову они весьма неплохо устроились.

Из остановившегося черного «гелендвагена» вышел здоровый, немного тучный мужик в милицейской форме с генеральскими погонами. На широкой груди поблескивали «поплавки» училища и академии, колодка с наградными ленточками. Интересно, кто это? За вездеходом остановилась серая пассажирская «газель» с надписью «ОМОН».

К генералу подошел председатель. Обстоятельно, без подобострастия отчитался о проделанной работе. Ответил на заданные вопросы. И вместе с генералом пошел к нам.

Генерал приблизился, мы невольно привстали из-за стола:

– Добрый день, мужики. Спасибо за работу, сейчас можете пройти в контору, получить деньги. А потом пообедаете и вас отвезут домой. Ехать, конечно, дольше, но гонять самолет очень уж накладно, я сам на машине езжу, когда не тороплюсь.

После этого генерал пожал нам руки и собрался было уходить, но возле меня задержался. Хмыкнул, достал из кармана ежедневник в кожаном переплете, полистав, нашел нужную страницу:

– Рост сто восемьдесят – сто восемьдесят пять сантиметров, тяжелый, за сто килограмм весом. Плечи широкие, грудная клетка мощная, очень накачанные ноги. Волосы темные, глаза карие, нос прямой, губы узкие, надбровные дуги выпуклые. Над левой бровью должна быть ссадина. Не ты ли моего капитана Сысоева под Новой Одессой поколотил три недели назад?

– Так точно, та-щ генерал-лейтенант. Нечего было к моей невесте лезть. – Я невольно подобрался. Вот уж не думал, что та драка здесь икнется.

Но генерал усмехнулся:

– Ладно. Проехали. Но в следующий раз учти – нас здесь не очень много, чтобы своим же телесные повреждения средней тяжести наносить. Он неделю назад из госпиталя вышел, сильнейшее сотрясение головного мозга, хотя я сомневаюсь, что у него мозги вообще есть. Как он до капитана дослужиться умудрился? Иди давай, жених, получай деньги. – И генерал отправился в контору.

Выдохнув с облегчением, за ним пошел и я, догоняя мужиков. Там получил под роспись свои пять сотен и вышел во двор. Подошел к сидящим за столом парням, уселся на тяжелую скамью.

– Малик, не помнишь случайно, какой коньяк Рабинович заказывал в Демидовске? – Неделю назад мы с Маликом стали свидетелями того, как глава заказывал у лавочника какой-то дорогущий коньяк из Старого Света.

– Нет, не помню. Но лавочник-то знает, спросим. А что, думаешь, надо взять? – Малик накладывал себе вареники.

Я тоже наложил в тарелку большую гору вареников, поблагодарил хозяйку, взял лафитничек с горилкой. Чокнувшись с парнями, выпил, почувствовал, как крепкий напиток огненным шаром стекает по пищеводу. В желудке потеплело, постепенно начала отпускать дикая усталость. Редко когда приходится практически без перерыва работать тридцать часов подряд.

– Нужно взять. Сам понимаешь, глава нам отличную шабашку подкинул, требуется отблагодарить. А то в следующий раз может и мимо проплыть. – Я обмакнул вареник в сметану и с удовольствием закусил.

– Ага, точно. Хоть маленький откат, но нужен. Полкуска за такую работу – нормально! – Толян согласно кивнул головой и начал разливать по новой.

Тем временем из открытого окна донесся рев разъяренного генерала:

– Ты что, Иван, полный дуб? Какого ты на погрузчик пьяный полез? Тебе что, глава времени протрезветь не дал бы? Мы что, звери полные? Не понимаем, что у тебя горе? Но твоя жена умерла, а ты, идиот, ни хрена о сыне думать не хочешь. Ты хоть знаешь, на сколько попал? Благодари моего бухгалтера, что у него связи есть среди руководства за речкой, а то бы они такой счет мне выставили! Короче, год на лопате. Потом погляжу, как работать будешь. Половина зарплаты пойдет на погашение долга. Не будешь пить, через год переведу в Москву или Одессу, механизатором на стройку, там заработок выше, быстрее расплатишься. А сейчас иди отсюда, от греха подальше!