Царское имя - Александр Асмолов

– Спасибо, Данилыч… – девушка замялась. – Простите, не знаю вашего имени.

– Данилов. Николай Викторович, – лицо пограничника осветилось добродушной улыбкой.

– Я думала, это отчество…

– Какое отчество, если с ребятами вместе под камнепад да под лавины… Бывает, и постреливают… Это они меня так прозвали, а я не в обиде. Некоторые из них стали как собственные дети.

Он ласково посмотрел на диггера. Тот опустил голову и, шагнув навстречу, порывисто и сильно обнял бывшего командира. Девушка отвернулась, чтобы не смущать мужчин, а может, чтобы не расплакаться самой. Искреннее проявление чувств всегда находит отклик в душах, а у близких даже прошибает слезу.

Монотонный гул самолетных двигателей клонил в сон, вернее, в какое-то сонное состояние, когда ни думать, ни делать, ни даже смотреть в иллюминатор не хочется. Казалось, время останавливалось или очень медленно ползло, как низкие облака под крыльями невзрачного на вид самолета. Набрав высоту и став в заданный коридор, он словно застыл в бескрайнем небесном пространстве. Только поднявшись высоко над землей, начинаешь понимать название пятого океана. Небеса действительно похожи на океан: такие же огромные и величественные, безмолвны до некоторого момента и непредсказуемы.

Когда первые восторги и волнения от такой неожиданной удачи прошли, трое гражданских пассажиров военно-транспортного самолета приумолкли. Они устроились на неудобных скамейках по борту фюзеляжа среди закрепленного груза, подстелив теплую одежду, прихваченную в поспешных ночных сборах, и укрывшись ею. Дом диггера оказался не столько квартирой, сколько складом самых ненужных в городских условиях и просто незаменимых для путешественников и туристов вещей. Рюкзаки и штормовки, армейские накидки и плащи, бушлаты и шинели, альпийские ботинки и резиновые «бродни» самых разных размеров и фасонов заполняли антресоли, стенные шкафы и сундуки на лоджии. Правда, Варю экипировать было не так просто, но несколько толстых вязаных свитеров и теплых носков как-то компенсировали разницу в размерах. Отыскались даже ледорубы и «кошки» на ноги для преодоления ледников, а мелкая походная утварь и компактная бензиновая плитка были в отличном состоянии и, казалось, только ждали своего часа. Запасы концентратов и круп были заготовлены хозяйской рукой диггера на значительный период, как он сам выразился, «длительного автономного плавания». К пяти утра «69-я» была загружена и заправлена по полной программе. Они так и не ложились спать, собираясь к дальнему походу. Теперь же троица, закрыв глаза, дремала под нудную песню моторов. Каждый погрузился в свои мысли, размышляя о самых разных вещах.

Иван невольно подгонял время, чтобы поскорее приземлиться и кинуться в погоню за неизвестными, похитившими жену. Он доверял Варе и надеялся, что ее предположение о тайном ритуале, ради которого и выкрали Лизу, намечено именно в какой-то из пещер Катунского хребта. Все рассуждения девушки о загадочной секте и мистической книге в другое время лишь позабавили бы его, но теперь он так верил ей, что без лишних вопросов согласился со странной идеей насчет Алтая. Он знал, что пойдет за этой хрупкой на вид, но очень волевой девой до конца. Что-то в глубине его души безоговорочно и твердо убеждало Ивана идти рядом с Варей. Вернее, вместе. Если до их встречи у библиотеки он только предполагал это, то теперь был готов броситься с обрыва в темноту, только бы Варя намекнула ему. Снисходительный взгляд более сильного, умного и опытного в жизни мужчины на хрупкую неумеху незаметно исчез. Теперь она виделась ему иной. Не просто умной и наблюдательной, способной молниеносно анализировать и четко формулировать свои мысли. Она казалась Ивану провидицей. Способной видеть и понимать то, что скрыто от посторонних глаз. Не раз он подмечал, что не чувствует в ней женщину. Даже когда их взгляды надолго пересекались. Варя умела смотреть как-то иначе, не по-женски. Он очень хорошо различал эти взгляды прежде среди сотрудниц и незнакомок на улице. Полные надежды и нежности, лукавые и вызывающие, томные и строгие, они всегда были «женскими» – у Вари взгляд был иной. Удивительно проницательный. Рядом с ней не хотелось думать о женском теле, скрытом одеждой, как это часто бывает у мужчин при встрече с хорошенькой женщиной. Мысль об интимной близости отчего-то не появлялась, более того, казалась неуместной. И это происходило не оттого, что девушка не была сексуально привлекательной, а потому, что она была несравненно интереснее другим. Она не только удивляла и очаровывала своим интеллектом, а просто манила им, как это делают красавицы с обложек мужских журналов своими сногсшибательными формами. Подобно пылким юношам, что могут часами исследовать незнакомые участки красивых женских тел, Иван готов был беседовать с Варей, открывая для себя глубину ее познаний в самых разных областях, но более всего – ее способность постигать суть неизвестного. Он словно следил за работой мастера, который виртуозно владел инструментом и на глазах у восторженных зрителей создавал шедевр. Быстро, смело, легко. Собственно, это и рождало в нем внутреннюю убежденность, что девушка справится. Не только отыщет Лизу, но и вернет ее в добром здравии.

Серый Волк, как никогда, ощущал свое одиночество. Мир в одночасье рухнул несколько дней назад, когда теплым майским вечером он в последний раз видел Наташку живой. Ну зачем она кинулась наперерез несущимся машинам? Сколько раз диггер задавал себе этот вопрос и не мог на него ответить. Ему казалось, повремени она пару минут, и он успел бы добежать и подхватить ее на руки. И все было бы хорошо… Уже никогда бы он не отпустил ее. Так и продержал бы на руках всю жизнь. Как жаль, что прежде он не решался отчего-то делать это. Стеснялся, что ли? А теперь вот никогда… Это «никогда» все чаще звучало в его рассуждениях. Какое страшное слово!

С того момента, как Сергей понял, что с Наташкой произошло нечто странное, он все еще на что-то надеялся, а теперь вот – все! Теперь они оказались по разные стороны невидимого барьера, и никогда… Сейчас ему стало понятным, почему некоторые люди заканчивали жизнь самоубийством. Пока ты молод и полон сил, пока у тебя есть планы и надежды, это странно. Когда же ты осознаешь, что самое дорогое утеряно, и никогда… Как жить с этим?

Надежда ребят найти Лизу на Алтае ему показалась в чем-то очень вероятной. Он бы тоже смог поверить, что Наташку, если и можно найти, то не здесь, на многолюдных улицах Москвы, а где-то там, очень далеко. Он помнил свою службу на заснеженной границе, оставившей в памяти след удивительной, неземной красоты. Если чудо может случиться, то именно там. Среди его сослуживцев тогда ходило много легенд о снежных барсах, говорящих человеческим голосом, о пещерах, полных сокровищ, о снежном человеке, живущем высоко в горах, о таинственном входе в Шамбалу, которую нашел Рерих, о священном источнике, дарящем вечную молодость, о старом марале, живущем в горах тысячу лет, встреча с которым приносит огромную удачу… Да, Алтай богат не только удивительной красотой, но и бесчисленными легендами, которые почему-то не слышны в столичной суете. Здесь любят иные сказки.

Сергей вспомнил свой последний день службы на заставе. Он уже переоделся в «парадку», собрал «дембельский» чемодан и томился в ожидании машины, которая должна была забрать его в Бийск, а оттуда был прямой путь домой. Неожиданно завыла сирена, и команда «застава в ружье» привела все в движенье. Еще вчера он бы вместе со всеми рванулся с автоматом наперевес, а теперь пришлось наблюдать со стороны. За два прошедших года Сергей очень хорошо усвоил, что значит тревога на заставе. Кто-то мог не вернуться… И не потому, что нарвался на пулю, а потому, что спешил. Поднятые по тревоге обязаны торопиться, а в горах спешить нельзя. Горы не терпят суеты, здесь время течет иначе. Тех, кто нарушает покой и правила гор, они не щадят.