Я тебя ненавижу! или Как влюбиться за 14 дней - Галина Милоградская

понизил голос: – Вроде и толковая девчонка, но ветра в голове пока – мама не горюй!

– Ты только сейчас это заметил? – Юля качнула головой, но продолжать не стала – из кухни, расположенной в конце помещения, рядом с кабинетами начальников отделов, вышла сама Светочка, и бровь Юли изумлённо поползла наверх. Конечно, она и до этого не отличалась умеренностью в одежде, на замечания в излишней откровенности или экстравагантности отмахиваясь, что она – творческая личность, которая пытается найти себя. Но сейчас Юле показалось, что Светочка решила найти себя в эскорт-услугах. Бежевое платье до колена облегало фигуру, как перчатка, и издалека казалось, что его нет вовсе. Она медленно шла к ним, явно стараясь не подвернуть ногу на высоченных, ярко-красных шпильках, а губы, накрашенные карминной помадой, изгибались в приветливой полуулыбке.

– Юлия Сергеевна, как я рада, что вы поправились, – пропело воздушное создание, обдавая удушливым, сладким ароматом туалетной воды. – Мы все за вас так переживали.

– Не больше, чем за Никиту Вадимовича, полагаю, – не удержалась от шпильки Юля, стараясь сдержать неприязнь. В сущности, за что ей злиться на девушку? Сама, как дура, влипла по уши в мёд сорта «Ливарский», так что теперь Светочка, можно сказать, даже стала её подругой по несчастью. Но рука, против воли, нервно пригладила счастливую чёрную юбку-карандаш. Юля с невнятной тоской посмотрела на свои сапоги, раздражённо заметив крохотное пятнышко на замшевом носке. Где только успела вляпаться, с утра же почистила!

– Как думаешь, заказ примут? – не обращая внимания на душевные терзания подруги, спросил Сеня.

– Если Ливарский говорит, что примут, значит, должны, – машинально ответила Юля, отметив, как вспыхнули глаза Светочки – ну точно кошка перед сметаной.

Между лопаток отчаянно засвербело, Юля буквально кожей почувствовала приближение Никиты, а спустя секунду уловила его запах – едва заметный, тонкий. Он прошёл мимо, задев полами коричневого в тонкую чёрную клетку пальто, и только коротко пожав руку Сене, повернулся к ней. Сердце замерло и тут же сошло с ума, кровь отлила от лица, и Юля коротко кивнула, не в силах произнести ни слова. Он смотрел на неё тяжёлым, нечитаемым взглядом, и казалось, что время застыло, не осталось никого вокруг, только они вдвоём. Наконец Никита кивнул и повернулся к Светочке.

– Спасибо за предоставленную возможность, – неожиданно серьёзно сказала она. – Для меня действительно очень важно пройти все этапы проекта, от разработки до сдачи.

– Надеюсь, это поможет вам в учёбе.

Голос Никиты был сух и деловит, но от одной его интонации по спине Юли пробежали мурашки и угнездились где-то в животе. Он бросил на неё короткий взгляд и тут же отвернулся.

– Что ж, раз уж мы все на месте, не будем откладывать дела.

Пока Сеня рассматривал макет на экране компьютера, Никита скрылся в своём кабинете, а Юля, наконец, сняла пальто и повесила его на ближайший стул. «Надо же, – отстранённо подумала она, – он ведь ещё и дня в этом кабинете не провёл начальником». А потом мысли снова утекли куда-то, а внутри всё затрепетало – Никита вернулся и тут же занял всё пространство небольшой комнатки, которая из-за плоттера и так казалась слишком загромождённой. Он встал за плечом Сени, всего в метре от Юли, и, обменявшись с дизайнером взглядом, кивнул. С тихим гулом плоттер заработал, медленно распечатывая красочный плакат.

– Никита Вадимович, что вы думаете по поводу того, что происходит? – спросила Светочка, подходя ближе. Бросив взгляд через плечо, Никита нахмурился, пытаясь понять, о чём она говорит. – О карантине.

– Ничего хорошего, – мрачно сказал он, поворачиваясь. – Для бизнеса уж точно.

– Полностью с вами согласна! – с жаром сказала Светочка. – У моего папы автосервис, а теперь он закрыт, представляете! Откуда деньги брать – понятия не имеем. А ещё кредиты платить… – Она горько вздохнула и прикусила губу белоснежными, явно недавно отбеленными, зубками.

– Кредиты – отдельная головная боль, – откликнулся Сеня, разворачиваясь на стуле. – Хорошо, у меня только за приставку один, и тот почти выплатил. А те, кто на квартиру брал, на машину? А если их несколько? Убиться можно.

– Убиваться рано, Арсений, – неожиданно весело фыркнул Никита. – Прорвёмся.

– Вам легко говорить, – проворчал Сеня и тут же добавил, впрочем, без особого раскаяния: – Простите.

– Понимаю. – Никита усмехнулся. – Только не забывай, что у большого бизнеса и кредиты больше, и обязательства огромные. Перед сотнями, а то и тысячами людей. Так что я бы на твоём месте не завидовал, голова у меня сейчас не меньше твоего болит.

Сеня неопределённо покачал головой, выражая своё недоверие бедам начальства, но говорить ничего не стал. Юля же подумала о том, что деньги, которые заплатят за этот проект, придётся почти все отдать за квартиру, желательно заплатить за два-три месяца вперёд. С голоду не пропадёт, а вот на улице остаться может очень даже. Правда, ещё оставался кредит на машину… Да уж, придётся как можно туже затянуть поясок.

– Юлия Сергеевна.

Никита коснулся её локтя, и она вздрогнула, уставившись на его руку, которую он тут же опустил.

– Нам надо кое-что обсудить.

Не дожидаясь ответа, он вышел, а Юля тяжело вздохнула. Сеня понимающе улыбнулся – кому понравится идти на ковёр к начальству? Светочка завистливо поджала губы, наверняка мечтая, чтобы это её Никита Вадимович пригласил поговорить тет-а-тет. На самом деле, Юля мечтала об этом разговоре и отчаянно боялась. Даже полночи думала, что ему сказать. Но теперь, когда дошло до дела, все слова выветрились из головы, только ветер тихонько завывал в пустой черепной коробке.

Никита ждал её, опершись о край стола, и когда Юля вошла, настороженно посмотрел на то, как осторожно она прикрывает дверь, словно боится её разломать. В кабинете повисла тишина – что говорить, как – не знал ни он, ни она. Столько мыслей, эмоций, слов… И теперь ничего не шло в голову. Юля жадно смотрела на него, впитывая каждую крохотную деталь, не веря, что этот мужчина всего несколько дней назад признался в любви и сделал ей предложение.       А Никита просто не мог отвести от неё глаз, думая, что, если бы они были одни, давно поцеловал бы и только потом спросил, разобралась ли она в своих чувствах. Хотелось сгрести её в охапку, прижать к себе и никогда не отпускать, но он отчаянно боялся снова напугать – Юля и так смотрела, как загнанный в угол зверёк, даже дышала, кажется, через раз. Так и оставшись стоять у двери, она словно готова была в любой момент убежать, и Никите ничего не оставалось, кроме как ждать и просто смотреть, пытаясь подобрать слова, чтобы передать, что сейчас творится в его душе.

– Вы хотели поговорить, Никита Вадимович, – напомнила о себе Юля, которую игра в гляделки