Запертая комната - Пер Валё

Кеннет Квастму: Ага, во всяком случае, одна щеколда была надета на крюк. Я поднял ее и открыл окно.

Мартин Бек: Ты не помнишь, какая это была щеколда — верхняя или нижняя?

Кеннет Квастму: Точно не скажу: По-моему, верхняя. Насчет нижней сейчас не припомню. Кажется, я ее тоже открыл… нет, не помню.

Мартин Бек: Но ты уверен, что окно было заперто изнутри?

Кеннет Квастму: Конечно, уверен. На сто процентов.

Рея легонько толкнула Мартина Бека ногой.

— Кому говорят, возьми еще булочку.

— Рея, у тебя есть хороший фонарик? — спросил он.

— Есть. В чуланчике, на гвозде висит.

— Можно его взять на время?

— Конечно, возьми.

— Мне надо уйти сейчас. Но я быстро вернусь и починю дверь.

— Отлично, — сказала она. — Пока.

— Пока, — эхом откликнулись ее подруги.

— Пока, — ответил Мартин Бек.

Он взял фонарик, вызвал по телефону такси и проехал прямо на Бергсгатан. Несколько минут постоял на тротуаре, глядя через улицу на окно на третьем этаже.

Потом повернулся. Перед ним возвышался поросший кустарником, крутой каменистый склон Крунубергского парка.

Мартин Бек стал карабкаться вверх по склону, пока не поравнялся с окном. Промежуток составлял от силы двадцать пять метров. Достав из грудного кармана шариковую ручку, он прицелился в темный прямоугольник окна. Штора была спущена; до особого распоряжения полиция запретила негодующему домовладельцу сдавать квартиру.

Мартин Бек сделал несколько шагов в одну, в другую сторону, пока не нашел наилучшее положение. Он не считал себя метким стрелком, однако не сомневался, что, будь у него в руке вместо шариковой ручки автоматический пистолет сорок пятого калибра, он сумел бы попасть в человека, стоящего в этом окне.

И остаться при этом незамеченным. Конечно, в середине апреля листва пожиже, но и то можно притаиться так, что на тебя не обратят внимания.

В это время дня еще достаточно светло, но и поздно вечером уличное освещение, наверное, позволяет различить окно. К тому же в темноте легче укрыться в кустах.

А вот стрелять без глушителя было бы рискованно.

Он еще раз проверил, какое место лучше всего для стрельбы, и приступил к поискам.

Прохожих было немного, и каждый останавливался, услышав возню на склоне. Остановятся на секунду-другую и тут же спешат дальше, боясь нарваться на неприятности.

Мартин Бек искал продуманно. Начал справа — почти все автоматические пистолеты выбрасывают гильзу вправо, однако дальность и направление различаются. Дело это было достаточно кропотливое. Местами пришлось пускать в ход фонарик.

Но Мартин Бек не сдавался, он с самого начала настроился искать долго.

Он нашел гильзу через час сорок минут. Она застряла между двумя камнями — исцарапанная, грязная. С весны прошел не один дождь. И собаки тут бродили, да и люди, наверно, топали в поисках подходящего места, чтобы нарушить закон и порядок, распивая пиво в общественных местах.

Мартин Бек извлек латунный цилиндрик из щели, обернул носовым платком и сунул в карман.

Потом пошел по Бергсгатан налево. Около ратуши поймал такси и доехал до криминалистической лаборатории. Правда, рабочий день кончился, но Мартин Бек рассчитывал на то, что теперь почти всюду можно застать людей, работающих сверхурочно.

Он не ошибся, однако ему пришлось изрядно поторговаться, чтобы его находку хотя бы приняли.

В конце концов он настоял на своем, положил гильзу в пластиковую коробку и тщательно заполнил карточку.

— И конечно же, это безумно срочно, невозможно терпеть, — сказал лаборант.

— Да нет, — ответил Мартин Бек. — Совсем не срочно. Будет время — поглядите, если не трудно.

Он сам еще раз посмотрел на гильзу. Смятая, грязная, неказистая — много ли от нее проку…

— За такие слова, ей-богу, нарочно поскорее сделаю, — сказал лаборант. — А то ведь только и слышишь: «Срочно, спешно, каждая секунда дорога!»

Было уже довольно поздно, и Мартин Бек решил сперва позвонить Рее.

— Привет, — отозвалась она. — Я одна дома, гости ушли. Подъезд заперт, но я сброшу тебе ключ.

— Я починю крючок.

— Уже сделано. А ты управился со своими делами?

— Ага.

— Вот и хорошо. Значит, жду тебя через полчаса.

— Около того.

— Покричи снизу.

Он приехал в начале двенадцатого и посвистел.

Пришлось немного подождать, зато Рея спустилась сама — босая, в красной ночной рубашке.

Войдя на кухню, она спросила:

— Ну что — пригодился фонарик?

— Ага, еще как.

— Выпьем вина? Кстати, ты ужинал?

— Нет.

— Безобразие. Я что-нибудь приготовлю. Это недолго. Ты изголодался.

«Изголодался». Да, пожалуй.

— Как там со Свярдом?

— Начинает проясняться.

— Правда? Расскажи. Я жутко любопытная.

В час ночи бутылка опустела.

Рея зевнула.

— Да, между прочим, завтра я уезжаю. Вернусь в понедельник. А может, только во вторник.

Он открыл рот, чтобы сказать: «Ну я пошел».

— Тебе не хочется идти домой, — опередила она его.

— Не хочется.

— Так оставайся.

Он кивнул. Она продолжала:

— Только учти, со мной рядом спать — не сахар. Я без конца ворочаюсь, даже во сне.

Он разделся и лег.

— Ну что — снять мою роскошную хламиду? — спросила она.

— Сними.

— Ладно.

Она разделась и легла рядом с ним.

— Увеселений не будет.

Он подумал, что вот уже два года, как спит один.

— Здорово устал?

Мартин Бек промолчал. От нее исходило ласковое тепло.

— Опять до мозаики руки не дошли, — сказала Рея. — Ничего, на следующей неделе.

Он быстро уснул.

В понедельник утром Мартин Бек явился на работу, напевая какую-то песенку, чем немало поразил встретившегося ему в коридоре служащего. Он отлично себя чувствовал оба выходных дня, хотя и провел их в одиночестве. Давно у него не было так хорошо на душе, сразу и не припомнишь — когда. Разве что в канун Иванова дня в 1968 году.

Кажется, вторгаясь в запертую комнату Свярда, он в то же время вырывается на волю из своего собственного заточения?