Южная Африка Инк. Империя Оппенгеймера - Дэвид Паллистер

Гранж, министр по делам правопорядка, вызвал глав трех групп в свой кабинет для многочасового жаркого обмена мнениями, закончившегося разногласиями. В январе 1985 года последовал меморандум о реформе, подписанный организациями, представляющими 80 процентов национальной рабочей силы. Помимо FCI, Assocom и AHI, меморандум подписали Горная палата, чернокожая Национальная африканская федеративная торговая палата (Nafcoc) и Сталелитейная и машиностроительная промышленность. В итоге меморандум был одобрен Южноафриканским фондом (SAF). Меморандум требовал участия чернокожих в политической жизни, предоставления им общего гражданства, прекращения принудительного выселения из лагерей "нелегальных" сквоттеров и отмены закона о пропуске. В нем также говорилось о том, что они выступают против бойкотов и дезинвестиций, и в качестве демонстративного жеста документ был вручен сенатору Эдварду Кеннеди, чтобы продемонстрировать их приверженность реформам.

Этот раскол был не таким уж простым. Проблема для южноафриканского бизнеса, и для Anglo в частности, заключалась в том, что первоначальная готовность Боты реформировать систему апартеида, а также растущие политические требования чернокожих не позволяли им понять, к чему призывать и как сильно давить на правительство. Неспособность Релли призвать к "один человек - один голос" с минимальными предварительными условиями в любое время вплоть до 1986 года показала, насколько эта проблема остается актуальной в "Англо". После ухода Гарри Оппенгеймера на пенсию группа ушла в политический дрейф, похоже, участвуя в мягком двухшажном движении с Ботой через запутанные дебри южноафриканской национальной политики.

При Гарри Оппенгеймере все было совсем иначе. Будучи одним из богатейших людей мира, получившим классическое английское образование, он с самого начала смог увидеть Южную Африку со всеми ее недостатками. Богатство семьи и международные связи позволили ему проводить относительно либеральную политику в условиях Южной Африки. Когда националисты и их политика апартеида утвердились у власти в конце 1940-х годов, он мог высказывать свое мнение, находясь под защитой миллионов, которые его отец в то время привлекал в страну для инвестиций в Оранжевое свободное государство. С падением оппозиции националистам в 1950-х годах опасность для бизнесменов и предпринимателей возросла.

Сильная и эффективная оппозиция была жизненно необходима, и Гарри Оппенгеймер смог финансировать ее через Прогрессистов. Это был результат не вдохновенного политического анализа, а очевидной необходимости эффективной оппозиции любой системе, которая сдерживала экономический рост.

Гарри Оппенгеймер был сам себе хозяин. Он мог решать, какой линии придерживаться как в экономическом, так и в политическом плане, и быть единственным судьей последствий. Гэвин Релли не в таком положении. В отличие от Оппенгеймера, единственным притязанием Релли на славу является его работа: без нее он был бы, относительно говоря, никем. Чтобы его слова имели вес, он должен говорить с авторитетом председателя AAC. Это означает, что он должен получить одобрение как минимум своего внутреннего кабинета, а скорее всего - исполнительного комитета. В этой ситуации политическая позиция Релли автоматически будет сдвинута в сторону наивысшего общего фактора. Как минимум, его решения должны согласовывать Уодделл, Слэк, Огилви-Томпсон и, наконец, Ники Оппенгеймер. В политическом плане он должен поддерживать Зака де Бира, дипломата группы, который взял на себя часть деликатных политических задач, в которых был так искусен Гарри Оппенгеймер. Только при принятии самых важных коммерческих решений группы с Оппенгеймером советуются. В этой ситуации краткосрочная экономическая перспектива имеет тенденцию доминировать. Это неудивительно, ведь прибыли и убытки можно измерить, в то время как в политическом балансе таких показателей нет. Это, в свою очередь, означает, что, не отказываясь от либеральных традиций Anglo, необходимо в гораздо большей степени делать акцент на поддержании объемов производства на шахтах и заводах, чтобы защитить прибыль сейчас, а не бороться за изменения, которые защитят огромную базу капитала группы в долгосрочной перспективе.

 

Будучи одним из самых искушенных представителей международной бизнес-элиты, Гарри Оппенгеймер может понять, что обязательство "один человек - один голос" в течение следующих пяти лет - это единственное обещание, которое может удовлетворить требования чернокожих к более радикальным переменам и защитить его инвестиции. Однако он не может сейчас сказать нынешнему руководству Anglo, что они должны поддержать такой призыв, без их поддержки он будет бессмысленным. Гарри создал комитет по управлению компанией, поскольку понимал, что слишком опасно оставлять все богатство и власть семьи в руках его сына Ники. Отчасти это было связано с тем, что организация стала слишком большой, чтобы быть вотчиной одного человека, а также с тем, что что Ники не считали достаточно сильным, чтобы управлять им в одиночку. При новом лидере семья легко может стать восприимчивой к перевороту против Оппенгеймеров, когда высшее руководство перейдет на сторону второго крупнейшего акционера, Old Mutual - организации, которая богаче, чем были бы Оппенгеймеры без контроля над Anglo. Однако, создавая эту структуру комитета, Гарри также должен был предоставить им свободу Бейливика: тактически он может давать им советы, но должен позволить им принимать собственные решения, чтобы к тому времени, когда он действительно станет слишком стар, переход был завершен и основная часть влияния и власти семьи осталась нетронутой.

 

Изменение политического подхода Anglo, и в частности преобладание финансовых критериев над политическими, привело к тому, что правительство Боты получило подарок, которого давно жаждало. Это была смерть газеты Rand Daily Mail от рук Гордона Уодделла и Гэвина Релли. Оппенгеймер, некогда спаситель "Мейл", смирился. Закрытие 30 апреля 1985 года ведущей либеральной англоязычной газеты с репутацией журналистского расследования - это история коммерческого и политического цинизма в самом сердце группы Anglo. Она еще не до конца рассказана в Южной Африке и заслуживает того, чтобы отвлечься от мира южноафриканских СМИ и представить поездку в Луангву в лучшей перспективе.

Южноафриканская англоязычная пресса всегда симпатизировала горнодобывающим компаниям, которым принадлежали две основные группы. Группа Argus, ведущей ежедневной газетой которой была Johannesburg Star, изначально контролировалась синдикатом горнодобывающих капиталистов, включая Сесила Родса. Основными акционерами были компания Corner House (ныне часть Barlow Rand) и Johannesburg Consolidated Investment (JO). South African Associated News papers (SAAN) была образована в 1955 году в результате слияния синдиката Sunday Times и газеты Rand Daily Mail, основанной горнодобывающим магнатом сэром Эйбом Бейли. Интерес Anglo начался с поглощения JCI в 1960 году, когда либеральный редактор "Мейл" Лоуренс Гандар заявил о поддержке "Мейл" недавно созданной Прогрессивной партии.

На протяжении десятилетий горнодобывающие компании были чувствительны к обвинениям в том, что они влияют на газеты. В 1930-х годах газеты критиковали за то, что они являются рупорами иностранного капитала, а в Argus Group был создан траст с правом голоса, чтобы отдалить владельцев от редакторов. Тем не менее, в отчете Комиссии по прессе в 1962 году отмечалось, что "лица, контролирующие [горнодобывающие] компании и группы