По приказу короля - Шеррилин Кеньон

— Ну-ка, — сказал Син, дразня животное, и, намотав блузку на колотушку, сделал подобие мулеты, чтобы отвлечь быка, — беги за идиотом, который ходит без меча.

Он помахал мулетой перед быком, который, теперь стоя неподвижно, следил за движениями Сина. Дважды ударив копытом о землю, бык опустил голову и ринулся в атаку, а Син, повернувшись, что было сил помчался к лесу.

— Нет! — закричала Калли, когда ее муж и бык скрылись из виду, и спустилась с крыши.

Когда опасность миновала, улицы стали наполняться народом, и вокруг Фрейзера собрались люди.

— Такой смелости я еще никогда не видел, — объявил старый Ангус, когда вместе с несколькими другими помог Фрейзеру подняться и осмотрел его пораненную ногу.

— Нужно пойти помочь ему, — сказала Калли.

— Пусть он даже англичанин, но я обязан ему жизнью брата. — Джеральд, брат Фрейзера, взял лук с ожидавшей его повозки.

Вперед вышли еще шесть человек, готовых помочь, но когда Калли собралась идти с ними, они отказались ее взять с собой.

— Он рисковал своей жизнью не для того, чтобы увидеть, как ты пострадаешь, детка, — остановил ее Ангус. — Останься здесь и предоставь мужчинам закончить дело.

Калли не стала возражать, хотя не в ее характере было стоять и ничего не делать. Единственной причиной этому было то, что она могла помешать им, когда нужно было как можно скорее найти и спасти Сина.

Калли в страхе смотрела, как мужчины покидают деревню, и молилась, чтобы ее изобретательный муж нашел какой-нибудь способ перехитрить быка.

Время, казалось, шло черепашьим шагом, Фрейзеру уже зашили ногу и наложили повязку, а мужчины все не возвращались. Калли ждала вместе с другими женщинами и молилась, молилась, надеясь, что все окончится хорошо.

Прошло много времени, когда она наконец услышала радостные возгласы жителей деревни. Обернувшись, Калли увидела направлявшуюся к деревне группу мужчин и среди них…

Нет, этого не могло быть.

Она прищурилась, а потом моргнула, стараясь убедиться, что зрение ее не подвело.

Впереди всех в деревню вошел Ангус.

— Первого же из вас, кто засмеется, я побью, — предупредил старик. — Не смейте насмехаться над тем, кто бесстрашно сражался за наших женщин и детей. Вы слышите меня?

— Мы и не собираемся, Ангус Макдугал, — ответила за всех Пег.

Давясь от смеха и испытывая огромное облегчение от того, что с Сином ничего не случилось, Калли бросилась к мужу, обняла его, и ее сердце громко забилось, когда она почувствовала, как его сильные руки крепко сомкнулись вокруг нее. О, как она любила этого замечательного человека! Калли поцеловала мужа в щеку, а потом слегка отодвинулась, чтобы еще раз взглянуть на него и убедиться, что он действительно не пострадал. И ей снова пришлось сжать губы, чтобы сдержать улыбку.

Честно говоря, Калли не понимала, как жители деревни удерживались от смеха при виде ее самодовольного мужа. На нем остался только один сапог, брюки были изорваны в клочья, женская блузка, которую он раньше намотал на колотушку, теперь висела у него на плече, весь он был покрыт грязью и походил на какого-то непонятного растерзанного зверя.

— Ну же, милая, посмейтесь. — Син смотрел на жену, и в его черных, как ночь, глазах плясали искорки юмора. — Я не обижусь. — Обняв ее рукой за плечи, он привлек Калли к себе и оглянулся на собравшихся вокруг людей. — Между прочим, думаю, я кому-то обязан своим новым нарядом.

Раздалось несколько подавленных смешков, которые мгновенно смолкли под обращенным на толпу угрожающим взглядом Ангуса.

— Где бык? — спросила Калли.

— Привязан к дереву и жует мой сапог. И я ужасно рад, что в нем больше нет моей ноги.

Эта шутка снова вызвала смех.

— Как вам, парень, удалось это сделать? — Покачивая головой, Ангус подошел ближе.

— Я быстро бегаю, когда меня преследуют большие быки.

Несколько мужчин похлопали Сина по спине, а Пег принесла ему большую кружку эля.

— Где ваша одежда? — Калли заметила, что под блузкой у него ничего нет — ничего, кроме теплой смуглой кожи, которую она находила восхитительной.

— Ее забрала ежевика, — ответил Ангус. — Там мы его и нашли. На ней еще остались обрывки английской одежды.

— Вы действительно не пострадали? — Калли почувствовала слабость, осознав, как близко был ее муж к тому, чтобы получить серьезную травму.

— Заработал несколько синяков и царапин, но, кроме моего самолюбия, ничто серьезно не пострадало, — весело усмехнулся Син. — Теперь понимаете, почему я никогда не расстаюсь с мечом? Никогда не знаешь, в какой момент разъяренному быку захочется пробежаться по улице.

Все засмеялись, а Ангус, похлопав его по спине, сказал:

— Господь хранит вас, парень. У вас хорошее чувство юмора, ведь не многие смогли бы смеяться, встретившись лицом к лицу с такой опасностью. — Он подтолкнул Сина к Калли. — Забирай своего супруга домой и займись его ранами.

— Непременно, Ангус. Благодарю вас. — Взяв мужа за руку, она повернулась и увидела, что один из молодых мужчин ведет к ним их лошадей.

Син помог Калли сесть на лошадь, сам тоже сел в седло, и они выехали из деревни.

— Думаю, вы расположили их к себе. — Калли не могла скрыть наполнявшей ее радости.

— Это не входило в мои намерения.

Именно это больше всего нравилось в нем Калли. Несмотря на то что люди ее клана оскорбляли его и сторонились, он все же рисковал своей жизнью, чтобы спасти их всех. Большинство мужчин вообще не побеспокоились о других, а он даже не подумал, что рискует ради них своей жизнью.

— Вы добрый человек, Син Макаллистер.

Он остановил лошадь и посмотрел на Калли сердитым, страдальческим взглядом.

— Никогда не называйте меня так.

— Простите меня. — У Калли сжалось сердце, когда она взглянула в его красивое лицо: в темных глазах Сина отражался целый мир. — Это просто обмолвка, которая больше никогда не повторится.

Огонь в его взгляде погас, и они продолжили путь к замку.

Только добравшись до замка, Калли вспоминала, о чем еще просила Саймона…

Войдя в большой зал, она не могла сказать, кто был больше ошеломлен: бедняга Син, все еще остававшийся в одном сапоге и женской блузке, или его братья и Саймон, стоявшие в компании Джейми, Астера и — к ее изумлению — Дермота.

— Каледония, — Джейми неуверенно шагнул вперед и, расправив плечи, заговорил немного по-взрослому, — я знаю, ты сказала, что мы должны постараться дать ему почувствовать себя дома. Ради этого я, конечно, сниму один башмак, но никто не заставит меня одеться в женское платье.

Зал содрогнулся от смеха, но никто не смеялся громче Сина.