Эмелис. Путь магии и сердца - Анна Гаврилова

Гостиная и спальня сияли чистотой и хранили едва заметный след тотальной перестановки. Не знаю, для чего эти покои использовались прежде, но теперь это были исключительно девичьи комнаты. Светлые и невероятно уютные.

А ещё… в воздухе аромат роз витал. Причиной тому три громадных букета. Розы были алыми.

— Ну как? — спросил Кирстен. Он за моей спиной стоял, руки привычно держал на моей же талии.

Я судорожно вздохнула, ответила тихо:

— Кир, не стоило…

Усмехнулся. Потом отпустил и направился в спальню. Обогнув огромную, укрытую серебристым балдахином кровать, подошёл к окну и отодвинул гардину.

— Мелкая, иди сюда, — позвал боевик хитро.

Я противиться не стала, приблизилась. И замерла в восхищении.

Внизу расстилалась снежная равнина, за ней стена хвойного леса, а вдалеке сизые, укрытые белыми шапками горы. А над всем этим великолепием пронзительно-синее, лишённое облаков небо.

— Нравится? — вопросил Кирстен, снова руки на моей талии сплетая.

Ответить не смогла. Повернулась, водрузила ладошки на его плечи и прикрыла глаза, требуя поцелуя. При госпоже Венте целоваться не могли, и вот итог — ужасно по его губам соскучилась.

Кир, разумеется, всё понял, но вместо того, чтобы облегчить мои страдания, принялся гладить подушечками пальцев щёки, лоб, подбородок… И лишь когда привстала на цыпочки, в намерении взять своё самостоятельно и без спроса, накрыл мои губы поцелуем…

Он целовал ласково и вместе с тем напористо, а я таяла и мысленно благословляла Кира за то, что сподвиг на эту авантюру. И за то, что сказал в самый последний момент, тоже благодарила — знай я заранее, я бы не согласилась. Слишком неблагоразумный поступок. Слишком!

— Дорогой, что ты наговорил своей бабушке? — выдохнула я, едва поцелуй прервался.

— Наговорил? — Сообщник заметно охрип. — Эмелис, любимая, я не наговорил, я сказал…

Боевик снова к моим губам потянулся, но я отстранилась. Куда там? Я от предыдущего поцелуя ещё не отошла!

— И что же ты сказал?

— Правду, — с улыбкой ответил мне. А поймав недоумённый взгляд, вздохнул и пояснил: — Сказал, что влюбился в девушку с факультета защитной магии. Что она верилийка и родственников в Дурборе не имеет. Что я намерен воспользоваться этим фактом и пригласить её в гости на каникулы. И что останусь в академии, если она не согласится, ибо разлука с ней смерти подобна.

— Кир… — перебила я. — Кир, я же серьёзно.

— Я тоже, — сказал боевик невозмутимо.

Не выдержав, спрятала лицо у него на груди.

Вот же… невезуха! Понимаю, что дурачится, а всё равно смущаюсь.

— Бабушка знает ровно столько, сколько наши друзья из академии, — выдержав долгую паузу, признался боевик. — И она никому о твоём визите не скажет.

Я подняла голову, заглянула в омуты синих глаз. От внезапной догадки мурашки по спине побежали.

— Кир… а про совместные ночёвки госпоже Венте тоже известно?

— Эту часть наших отношений я с бабушкой не обсуждал. Но она прекрасно осведомлена о нравах магического сообщества, поэтому…

Брюнет кивнул куда-то в сторону, и я даже обернулась, чтобы, проследив за его взглядом, увидеть малоприметную дверь. Не надо быть гением, чтобы понять: дверь ведёт в спальню Кирстена. Смежные покои, гоблин меня пожри.

Сказать, что я смутилась, — не сказать ничего! Мне никогда в жизни так стыдно не было. Удушливая волна жара накрыла с головой, следом накатил холод, и снова жар.

— Мелкая, ты чего?

Я закусила губу и опять лицо на его груди спрятала. Ещё за отвороты камзола схватилась, пытаясь погасить эмоции. Просто домыслы студиозусов и преподов не волновали ни капельки, а тут… это же не абы кто, а госпожа Вента!

— Я с ней поговорю, — выдал сообщник внезапно. — И в противоположное крыло перееду.

О Всевышний!

— Нет, — пробормотала я. — Не надо.

— Эмелис, если ты так нервничаешь…

— Кир, не надо.

Да, смущаюсь. Но смущение переживу точно, а вот в том, что смогу вынести разлуку, пусть даже условную, не уверена. Дохлый тролль! В конце концов, мнение госпожи Венты тоже не так уж и важно, мы же с ней в первый и последний раз видимся.

— Любимая, прости. Я и помыслить не мог, что расстроишься…

Кир попытался зарыться носом в мои волосы, но я не позволила — вздёрнула подбородок, сказала:

— Недавно заметила, что твои губы — лучшее лекарство от нервов.

— Да? — изумился боевик. Хмыкнул, легко прикоснулся языком. — Ну если так, то…

Нет, он всё-таки невыносим! Ну зачем целовать до головокружения? До дрожи в коленях? До… маленького, но непреодолимого сумасшествия?

Зачем кружить по комнате, останавливаться и осыпать поцелуями лицо, шею, волосы?

Зачем стонать, когда пробегаю пальчиками по его груди, и жмуриться, когда начинаю целовать сама?

Зачем?!

А я?.. Всевышний, что я творю? Объясни, а?..

Замок, в котором обитала госпожа Вента, был поистине уникальным. Я-то сперва решила, что он стоит на холме, в окружении луга, а оказалось — на скале, в середине озера.

Само озеро имело происхождение древнее и странное. Легенда, которую рассказал Кирстен во время экскурсии по замку, гласила, что в незапамятные времена с неба упала звёздочка. От падения этой маленькой звёздочки осталась огромная воронка, которая постепенно наполнилась водой подземных ключей и источников.

А много позже, спустя несколько веков или даже тысячелетий, на это озеро набрёл небезызвестный маг — Тердон из рода Дерс. Он сразу понял, что озеро непростое, и попытался воззвать к душе звезды, которая покоилась на дне. Звезда не откликнулась, но магия Тердона оставила след — земля восстала, поднялась. Причём это был именно камень, то ли настоящий, то ли родившийся после падения звёздочки. Так появилась скала…

После смерти Тердона эта земля была передана его родственникам, и один из них выстроил здесь замок. К воротам вёл единственный, очень узкий мост, поэтому замок пытались штурмовать лишь однажды, но успехом тот штурм не увенчался.

Когда Кир показал летние и осенние пейзажи, написанные по просьбе госпожи Венты, я искренне пожалела, что этот мой визит — единственный. Когда озёрная гладь свободна ото льда, когда лес, окружающий замок, не укрыт снегом, всё совсем иначе.

Признаться честно, я никогда такой красоты не видела. Неудивительно, что бабушка Кира предпочла поселиться в этих местах.

— Я тоже этот замок люблю, — сказал Кирстен, когда спускались с вершины южной башни. — Я здесь вырос.

Я удивлённо приподняла брови, и хотя любопытство, учитывая наши отношения, граничило с бестактностью, спросила: