Тихая квартирантка - Клеменс Мишальон

воздуха. Сдержанный вдох. Выдох.

Это Сесилия.

Эмили подпрыгивает. Сесилия тоже. Они напугали друг друга не меньше, чем тебя. Вы втроем там, где вам быть не положено.

– О… – выдавливает Сесилия. – Привет.

– Привет, – отвечает Эмили. – Я просто искала туалет, – говорит она извиняющимся тоном.

Сесилия кивает.

– Ясно. Я… – Она колеблется. – Мне захотелось немного передохнуть.

Тем лучше для тебя. Ты не ожидала, что девочка так быстро ускользнет с вечеринки. Ты собиралась ждать в спальне с пистолетом в руке. Но теперь она здесь. Теперь путь открыт.

Топот шагов Сесилии по лестнице. Затем тишина. Ты прислушиваешься – незамеченный силуэт за приоткрытой дверью, призрак в доме с привидениями.

Ничего. Только снаружи приглушенное эхо голосов, звуки музыки.

Пора.

Ты закрываешь дверь, не запирая на замок. Сеешь семя беспокойства в его мире. Больше не нужно оставлять вещи в том состоянии, в каком ты их нашла. Ты не вернешься, чем бы все ни закончилось.

Один, два, три шага… А потом жгучее раскаяние невидимой резинкой тянет тебя обратно в подвал; ты жалеешь, что вышла из-за двери.

Ты совершила ошибку. Просчиталась. Тебя подвел слух. Ты в дерьме. Она все еще здесь, в гостиной. Нарушительница, живая и красивая, смотрит на тебя слегка расширившимися глазами.

– О… Привет, – говорит Эмили.

Ты отвечаешь «привет». А что еще?

– Я просто искала туалет, – объясняет она.

Ты указываешь на дверь за ее спиной.

– Вон там.

Она оглядывается. Облизывает губы.

– Точно. Спасибо.

Женщина оборачивается, делает один, два, три шага точно так же, как и ты, затем вновь обращается к тебе:

– Знаете, вообще-то меня здесь быть не должно. Никому нельзя входить. Я просто… – Она задумывается. Наверное, решает, как лучше тебе солгать. – Слишком много выпила. – Кусает розовые губы, возводит глаза к потолку. – Не могла больше терпеть.

Вы уставились друг на друга, как олени, застигнутые светом фар. Эмили ждет твоей реакции.

– Понятно, – говоришь ты.

– Ага. Пожалуйста, не говорите ему, что видели меня здесь. Думаю, ничего страшного, просто не хочу, чтобы он… Лучше ему не знать.

Ты моргаешь.

– Не скажу. – Тебя посещает идея. – Вообще-то, меня тоже здесь быть не должно. Все дело в… Трудно объяснить.

Ты его кузина, не забывай. В ее представлении ты его кузина. Одиночка, решившая по неизвестным причинам не присутствовать на вечеринке во дворе. Занятая. Застенчивая. Из тех, кто предпочитает держаться особняком.

– Запутанные семейные обстоятельства, – говоришь ты.

Она улыбается.

– Во всех семьях так, разве нет?

Ты киваешь.

Ее красивое лицо омрачается тенью беспокойства.

– Всё в порядке?

Ты сглатываешь.

– Да. Все хорошо. Так, просто… Знаете, семейные заморочки.

Она кивает.

– Вы, кажется, шли в туалет? Не смею задерживать, – говоришь ты.

– Ладно.

Эмили мгновение медлит, затем поворачивается к двери позади себя.

Две женщины, хранящие секреты друг друга. Две женщины, пришедшие к согласию не лезть в чужие дела.

Может, она тоже поймет. Что ты сделала это и для нее.

Наступает момент, который изменит тебя навсегда. Чтобы его преодолеть, ты должна отключить в себе все, что способно чувствовать боль, печаль и прочее.

Ты научилась этому у него. Быть солдатом. Тем, кто придерживается плана.

У двери, на обычном месте висит ключ. Ты берешь его.

Поднимаешься по лестнице.

Стучишь в дверь Сесилии.

Вместо того чтобы крикнуть «войдите», она сама открывает дверь и приглашает тебя внутрь. Собака дремлет в углу комнаты. Подальше от гостей и разговоров.

В этот момент ты теряешь частичку себя, навсегда оставляешь ее в стенах дома. Возможно, годы спустя люди услышат, как она выходит по ночам, прося прощения, умоляя о любви.

– Не знала, что ты здесь. Папа сказал, тебя сегодня не будет.

Ты закрываешь за собой дверь.

В этот момент ты начинаешь притворяться. Все должно выглядеть правдоподобно, иначе не сработает. Иначе вы все умрете.

– Не кричи, – говоришь ты.

Заметив пистолет, Сесилия отшатывается. Делает шаг назад. Затем смотрит на тебя, излучая страх и замешательство.

Возможно, в глубине души она знала. Чувствовала бегущую по трубам, извивающуюся под фундаментом возможность насилия. Вероятно, в глубине души готовилась к чему-то такому, просто не предполагала, что это будет исходить от тебя.

– Если закричишь, я не обрадуюсь, – говоришь ты. Его слова – как грязь во рту. Ты гонишь их с языка, сопротивляешься каждой клеточкой.

– Что происходит? – всхлипнув, спрашивает она.

Ты думаешь: «Я не могу сказать». Ты уже готова сдаться, в животе рождается слабость, слова застревают в горле. Ты хочешь рассказать ей все. Хочешь, чтобы она поняла. Чтобы знала, что ты никогда… Нет.

– Мы прокатимся, – говоришь ты. Не вопрос. Не просьба. План на ближайшее будущее.

Девочка кивает. Так просто? Наводишь пистолет на людей – и они делают, что им велено?

– Ты не издашь ни звука. Не побежишь. Не станешь кричать. Просто делай в точности то, что я говорю, и все будет хорошо.

Хотя бы это – правда.

Очередной кивок.

О чем ты не говоришь: это единственный способ обеспечить ее безопасность. Не спускать с нее глаз.

Позже, при мысли о сегодняшнем вечере, она вспомнит большой переполох. Как ты делаешь что-то плохое – и она теряет отца.

Она будет считать себя жертвой великой несправедливости. И не ошибется. Однажды она узнает историю целиком. Но не сейчас.

Свободной рукой ты указываешь на дверь.

– Пошли.

Сесилия переводит глаза на собаку. Ты уже готова повторить: «Я сказала, пошли», однако девочка берет себя в руки.

О чем ты умалчиваешь: «Я хотела бы взять собаку». Надеюсь, вы с ней еще встретитесь.

Сесилия спускается по лестнице. Тебе даже не нужно ее торопить, тянуть или дергать, прижимать пистолет к боку. Ей тринадцать, а ты взрослая с оружием, и ее безответность ломает тебя, уничтожает с каждым шагом.

– Стой, – говоришь ты.

Остановка на полпути вниз, чтобы заглянуть в гостиную.

Пусто.

– Давай.

Вы добираетесь до задней двери.

– Вот как все будет, – объясняешь ты. Шепотом, сутулясь, желая исчезнуть. Он может быть где угодно. – Мы пойдем к машине. Ты – прямиком за мной. Без фокусов, понятно? – В твоем голосе нотки мольбы. Происходящее дается нелегко. – Я тебе доверяю.

Сесилия всхлипывает. Слезы катятся по щекам. Ты хочешь сказать: «Я все понимаю. Честно говоря, удивлена, что ты так долго держалась».

Но вместо этого внушаешь ей быть сильной.

– Мне нужно, чтобы ты была смелой. Понимаешь?

Вытирая щеки тыльной стороной ладони, Сесилия кивает.

Ты крепче сжимаешь пистолет. Быстрый взгляд в окно. Ничего. Все во дворе перед домом, веселятся, не обращая внимания на грандиозный побег, разворачивающийся внутри.

Пусть так и будет.

В этот момент ты