Метаморфозы промежности (сборник) - Андрей Шаргородский

Назад ехали молча. Каждый думал о своём, хотя трудно было предположить, что генерал не ошарашил их всех. Полковник вообще был расстроен, так как его фактически вывели из игры, Лида автоматически перешла опять в подчинение Стрелкову, а он сам ничего не мог сообразить, и ехал с одним желанием – скорее сесть за стол и опрокинуть пару рюмок для восстановления нормального мышления.

– Дорогая, – не вытерпел я за ужином, – ты, наверное, хочешь поженить Стрелкова и Лиду в последней главе?

– Нет, любимый, не в последней. Но ты ведь, как опытный ловелас знаешь, что в любви важна прелюдия!

– Ты хочешь сказать, что предыдущие шесть глав были прелюдией к предполагаемому роману?

– Возможно!

– Возможно?! А возможно и нет? А возможно любовь у них в этой книге останется на уровне зародыша, и основные части будущего любовного романа мы ощутим, прочитав третий том этой бесконечной истории?

– Потерпи дорогой, уже совсем скоро твоё любопытство будет удовлетворено.

– Наверно так же, как я удовлетворился в ночь любви, которую ты мне анонсировала двое суток назад.

– Пошли уже в кабинет, страстный мой!

Стрелков ел и пил так, как в последний день перед концом света: быстро, много и с грустным выражением лица. Попытки Лиды как-то разговорить его на другие темы, не увенчивались успехом. Сергей всё время пытался узнать у них обоих, что же было у генерала, но в ответ лишь слышал: «Потом». В конце концов Стрелков отстранился от стола и посмотрел на Сергея.

– А ты что это к невесте не торопишься сегодня?

– Да мы поссорились немного.

– Ну, так иди и мирись, пока время есть. С завтрашнего дня его совсем не будет.

– Да, Серёжа, – поддержала Лида, – сходи, не к чему вам молодым ссориться. Поженитесь, так потом этого добра будет сполна.

Сергей помялся немного, так и не поняв намёка парочки, что он третий лишний и, в меру своей не распущенности, принял всё за «чистую монету».

Быстро собравшись, он ушёл.

– Выпьем? – предложила Лида.

– Да, наливай, потому что у меня есть к тебе серьёзный вопрос, – как-то неуверенно промямлил Стрелков.

– Ну, задавай, – Лида опрокинула рюмку и стала закусывать лимоном.

– Я прошу тебя, – тут он запнулся, – объяснить мне почему ты до сих пор, – он поднял глаза и они встретились взглядами, – почему ты до сих пор не доложила мне о квартирах, у которых нет наследников?

Лида застыла с идиотским выражением лица, и лимоном на вилке.

– Что? – переспросила она, а потом спохватилась. – Ах, квартиры? Я ещё не до конца выяснила.

– Лида, надо это сделать как можно скорее. Ты понимаешь, что у нас нет времени, а это чуть ли не единственная зацепка, – он опять посмотрел на неё.

– Хорошо, Игорь Витальевич, я завтра доложу. Только, я думала мы сегодня, вдвоём, хоть немного отдохнём от наших служебных дел.

– Да, конечно, но понимаешь, у меня из головы это всё никак не выходит. Предчувствие скорой развязки не отпускает и не даёт ни о чём другом думать.

– Так может наоборот, надо расслабиться и хоть на несколько часов забыться? – уже в лоб начала намекать Лида.

Стрелков испугался. Нет, он не боялся женщин, он боялся повторения того давнего случая, когда пытаясь расслабиться так же с красивой женщиной, у него ничего не получилось, и он опозорился как мужик. Как и тогда в голове всё перемешалось: симпатия, желания и подходящий момент. Его напряжение передавалось во все части тела, и он испугался, что это повторится. Представив в уме, как это произойдёт, он попросил её ещё налить.

«Стесняется, что ли?» – подумала она наливая.

– Может на брудершафт? – сделала последнюю попытку она, сама уже сгорая от желания.

Поднявшись, она не одёрнула платье, которое скомкалось от сидения и оголило таким образом прекрасные ножки. Сделав шаг к нему, она увидела, как его взгляд скользнул по её нижней части тела, и была готова освободить своё женское тело от многолетней тоски по мужским объятиям, но… Стрелков выпил, и резко направился к выходу.

– Извини, Лида, но в следующий раз.

– В следующий раз? Это ты мне говоришь? Да ты должен ползать у моих ног и умолять меня о благосклонном моём отношении к тебе, как к мужчине, а он заявляет: «В следующий раз»?

Она отвернулась, ничего не понимая, и услышала, как за спиной закрылась дверь. Она чувствовала себя конченной дурой. Она просто не знала что делать. Присев, она допила рюмку, которую налила для брудершафта, горько улыбнулась и пошла на кухню, убирать со стола и мыть посуду. В мыслях была какая-то ерунда, а тело стонало от несбывшихся ожиданий.

В дверь позвонили. «Вернулся, касатик» – подумала она, и с торжественным видом победителя направилась к двери, вытирая на ходу руки. Она распахнула незапертую дверь и увидела на пороге Сергея. Он был безобразно грязный и плакал.

– Боже мой, что случилось, Серёжа? – она силой втянула его в квартиру.

Он боязливо стал заглядывать в комнату.

– Не волнуйся, Игорь Витальевич уже ушёл, – поняла она его страхи, – быстро раздевайся и в душ, на тебя смотреть страшно.

Он вышел и весь трясся. Слёзы текли по его щекам, и он не скрывал их.

– Серёжа, успокойся, – она подошла к нему, – что случилось?

– Она сказала, чтобы я больше не приходил. Она меня не любит.

– Боже, ну неужели из-за этого надо так убиваться, – Лида, как мать, стала гладить его по голове, – будет у тебя ещё любовь, обязательно будет. А эта девочка наверно тебя никогда и не любила.

Он продолжал плакать, припав на её грудь. Она усадила его на диван, села рядом и стала успокаивать. Его мокрое лицо вздрагивало на её груди, и губы бормотали что-то невнятное. Он прильнул к ней пытаясь найти защиту и успокоение. Глаза его открылись, и он увидел её грудь, женскую грудь. Его губы непроизвольно стали её целовать, а она, вместо того, чтобы отстранить бедного мальчика, влекомая несбывшимися ожиданиями, всё сильнее прижимала его. На секунду они оба замерли, боясь спугнуть внезапно возникшее влечение и желание, и затем упали в объятья друг друга. Время остановилось, и была одна страсть. Страсть молодого юноши, ещё не знавшего настоящей женской любви и страсть опытной, красивой женщины, предавшейся лишь только женским инстинктам. Уже не было слёз и сожаления, не было границ и стеснения, не было ничего. Была только страсть.

Всю ночь они не сомкнули глаз и не разжимали объятий. Это была их ночь, о которой никто не мог даже предполагать, о которой они ещё несколько часов назад и думать не могли. Эта была только их ночь, за которой, возможно, начиналась новая жизнь.