Я - твоя снежность - Анна Бахтиярова

Вейслер, ибо все молчали. Даже его папенька. Барс продолжал лежать на ковре, делая вид, что его это всё не касается.Кэтрин открыла рот, по-прежнему, не представляя, что ответить. Но прежде, чем она вымолвила хоть слово, вмешалась Айрис.- Что тут происходит? – переспросила девчонка, глядя на отца сердито. – А разве не ясно? Мы отмечаем праздник зимы и обновления. Как и полагается северянам.- Не припомню, чтобы давал разрешение, - заметил лорд.Его голос звучал очень и очень холодно. У Кэтрин по телу прошла дрожь. Зато Айрис не думала бояться и смущаться.- А ты разве божество? – поинтересовалась она. – И вообще, тебе никогда не приходило в голову, что у нас всё плохо, потому что ты наплевал на традиции? Север не любит, когда ими пренебрегают.Слуги боялись даже дышать. Смотрели в пол. Все понимали, что мало не покажется. Видели, насколько хозяин зол. Еще недавно непослушание казалось отличной идеей. А теперь они взглянули на ситуацию под иным углом. Впрочем, Кэтрин надеялась, что жесткой реакции по отношению к слугам и охранникам всё же не будет. Эти люди нужны Доминику Вейслеру. Их преданность и умение хранить секреты проверены временем. Да и прогонять опасно. Тем более, со скандалом. Слишком много они знают. А вот детям попадет. И ей – главной зачинщице – тоже. Может, уже завтра придется ехать на станцию с вещами. Без денег. Без надежды на безопасное будущее.- Все свободны, - объявил, тем временем, лорд. – Кроме…Он указал на шестерых: собственных детей, Кэтрин, Клодию и дворецкого с супругой. Остальные заторопились к выходу, продолжая смотреть, куда угодно, лишь бы не на хозяина. Его наполненные льдом глаза сейчас казались страшнее любого проклятия.- Ты невыносим! – не сдержалась Айрис, когда слуги и охранники ушли, а в комнате остались только все перечисленные и старый лорд, решивший побыть зрителем.- Не смей говорить со мной в таком тоне! – приказал Доминик Вейслер дочери.- Или что? – спросила она задиристо, хотя у самой в глазах заблестели слёзы. Айрис прекрасно знала отцовский характер и понимала, что без последствий не обойдется. Очень серьезных последствий.- Проведешь следующий год в своей спальне, - отчеканил лорд. -  Вообще без права на прогулки. Даже в зверином обличье.- Ты не посмеешь… - Айрис отшатнулась.- Проверим? – спросил лорд, а лицо оставалось непроницаемым. – Я никогда не бросаю слов на ветер, и тебе это известно.Девчонка громко всхлипнула, понимая, что проиграла. Затем яростным движением вытерла щеки, по которым успели пробежать слезинки.- Я облегчу тебе задачу! – крикнула она. – Тебе больше не придется разбираться с проблемами, которые я доставила своим появлением на свет!И бросилась прочь из комнаты.Клодия испуганно охнула. Кэтрин тоже, ибо смысл слов Айрис был очень опасен. И прежде, чем другие успели предпринять какие-либо действия, вскочила и побежала за Айрис, пока та не натворила дел. Таких, которые невозможно исправить. К счастью, дочка лорда громко плакала на бегу, и у Кэтрин не возникло проблем с поисками. Но догнать Айрис получилось только на крыше. На площадке башни высотой с десяток этажей. А то больше. Девчонка, рыдая, стояла на краю и смотрела вниз.- Айрис, остановись! – велела Кэтрин под бешенный стук сердца.Ох, ну и ситуация! Бедная девочка находиться в столь растрепанных чувствах, что способна совершить любую глупость.- Айрис… - на крышу выбежала бледная Клодия.А за ней и сам Доменик Вейслер с перепуганным Себастьеном. Лорд замер, глядя на дочь изумленно. Такого он точно не ждал.- Айрис, пожалуйста, пойдем вниз, - попросила Кэтрин, сделав шаг ближе. – Это ведь не выход. Уж точно не стоит вредить себе из-за… него. Твой отец этого не стоит.Она не смотрела на лорда. Не видела его реакции на эти слова. Впрочем, какая разница? Главное, не дать Айрис шагнуть вниз. С такой высоты – это верная смерть. Никакие сугробы перед замком не спасут.- А какой у меня выбор? – спросила та сквозь рыдания. – Всё равно никакого просвета. Я навсегда останусь пленницей замка.- Ты не единственная, кому непросто… - попытался вмешаться лорд, но Кэтрин его перебила:- Замолчи! Ты делаешь только хуже! – приказала она и снова обратилась к девочке. - Мне очень жаль, Айрис, что твой отец - бесчувственны чурбан. Он знает, какими глупцами бывают родители. Самому не повезло с папенькой. Но ему даже в голову не приходит, сколько боли он приносит собственным детям. Айрис, не позволяй его глупости влиять на тебя!Девчонка обернулась. Посмотрела на Кэтрин.- Ты не понимаешь. Дело не только в нем. Я просто… Просто… Устала быть такой. Я будто даже и не живу. Ненавижу себя! Ненавижу!Кэтрин горестно вздохнула. Вот что сказать этой девочке – пленнице и проклятия, и замка, и собственного тела. Девочке, которая не знает заботы и любви.Слова сами вырвались:- Если бы я только могла освободить тебя… Если бы могла забрать твоё проклятие, я бы сделала это, не раздумывая…Стоило это сказать, как случилось нечто странное.

Глава 21. Часть 2

В небе ударил гром. Гром посреди зимы!И полился свет. Яркий, зеленый. Он разделился на две части, стремительно, как стрелы, вошел в Кэтрин и Айрис. Но лишь на мгновение. Рванул назад, чтобы перемешаться над их головами, а потом раствориться, будто померещился.- Что это было? – спросила девчонка нервно и отошла от края крыши. Случившееся так ее напугало, что прыгать расхотелось.Кэтрин испуганно посмотрела на лорда и ларию. Может, они раньше видели подобное? Но нет. Оба растерянно взирали на небо, словно пытались прочесть ответы на черном полотне.- Это какая-то магия? – спросила Кэтрин, ощущая странную дрожь. – Или…Она не договорила. Не смогла. Внезапно от макушки до пяток прошла горячая волна. Тело стало невероятно тяжелым, что ноги не смогли его держать. Колени подогнулись, и Кэтрин рухнула на четвереньки. Тут же заломило все кости разом. Да так, что вот-вот пойдут трещинами.- Что… происходит? – прохрипела она, пока сердце билось в груди, как безумная птица, попавшая в ловушку.- Всем отойти! – крикнул лорд.Кажется, он что-то понял, и хотел уберечь остальных. Но только не ее – не Кэтрин. Гостье лорда, произнесшей неосторожные слова, уже ничего не могло помочь.Впрочем, ей уже было всё равно. Она едва ли что-то видела или слышала. Боль была такая, что застилала всё на свете. Кэтрин не видела ни Доминика Вейслера, ни Айрис, ни небо и заснеженную площадку под ногами и руками. Или… не совсем руками. Сквозь пелену почудилось,