Бессарабский вопрос между мировыми войнами 1917—1940 - Михаил Мельтюхов

В октябре 1937 г. в беседе с германским посланником в Бухаресте в ответ на вопрос о возможности нового франко-румынского союза Антонеску заявил, что «линия Румынии абсолютно ясна: больше никаких союзов. Румыния намерена развивать свои дружественные связи, например, с Германией»[637]. Однако в условиях сохранения заметных экономических связей с Англией румынское руководство не спешило с однозначной переориентацией на Берлин. Значительным сдерживающим фактором служил и страх Бухареста перед новым переделом границ. В этих условиях лучшим выходом из ситуации должно было стать лавирование между великими европейскими державами. 7 декабря 1937 г. Румыния заявила Германии, что она готова к дальнейшему сближению с ней. 9 декабря был подписан новый торговый договор, согласно которому Румыния получала германское вооружение в обмен на нефть. «Значение Румынии в снабжении нас сырьем (продовольствие и нефть), — докладывал в Берлин 18 ноября германский посланник в Бухаресте В. Фабрициус, — очень велико и представляет благоприятные виды на будущее. Экономические отношения с Германией все больше и больше связывают Румынию с рейхом и в политическом отношении, что неизбежно уводит ее от той восточной политики, которая при Титулеску облекалась в дружественные отношения с Советской Россией… Как я неоднократно сообщал, ожидание германской помощи Румынии не раз выражалось правящими кругами — румынским премьер-министром и другими ответственными лицами»[638]. Румынский экспорт в Германию возрос с 3,9 млрд леев в 1936 г. до 6,1 млрд леев в 1937 г., а в Англию — снизился с 3,1 до 2,8 млрд леев соответственно[639].

В этот момент английское руководство решило активизировать политику умиротворения Германии. В ходе контактов с германским руководством 19 ноября 1937 г. лорд-председатель Королевского тайного совета Англии Э. Галифакс, а 2 декабря английский министр иностранных дел А. Иден уведомили Берлин, что Лондон не против ревизии границ в Восточной Европе, но считает непременным условием недопущение войны. Иными словами, Германия получила карт-бланш на любые действия в Восточной Европе, не приводящие к открытой войне. Французское руководство фактически поддержало эту английскую позицию[640]. Естественно, что в этих условиях германское руководство решило активизировать свою внешнюю политику в отношении соседей. В ноябре 1937 г. на встрече Кароля II с президентом Чехословакии Э. Бенешем последнему было заявлено, что «Румыния не будет вмешиваться в конфликт между Чехословакией и Германией»[641]. Визит министра иностранных дел Франции И. Дельбоса в Румынию 8—11 декабря показал, что Париж, как и Лондон, не против ее дальнейшего сближения с Германией. Тем самым окончательно отпал вопрос о заключении пакта о взаимопомощи между Францией и Малой Антантой[642]. С начала 1938 г. румынские военные заказы стали размещаться в Германии, Италии и Польше, а Франция отказалась гарантировать платежи Румынии по военным заказам в Чехословакии, что привело к их аннулированию[643].

10 февраля 1938 г. в Румынии была установлена королевская диктатура: 11 февраля в стране было введено осадное положение, 24 февраля в ходе открытого голосования была принята новая конституция, в которой появилась статья 91, запрещавшая проход иностранных войск через румынскую территорию, 31 марта были запрещены все политические партии, вместо которых 16 декабря был создан Фронт национального возрождения, наконец-то правительство смогло получить полностью управляемый парламент[644]. Учитывая, что из 16 млрд леев иностранных инвестиций в Румынии на Англию приходилось 6,7 млрд, на Францию — 4,6 млрд, на США — 2,9 млрд, на Италию — 1,5 млрд, а на Германию — всего 0,3 млрд леев[645], румынское руководство надеялось продолжить лавирование между великими европейскими державами. В марте 1938 г. Румыния обратила внимание Англии и Франции «на ту опасность, которая угрожает миру в результате установления монополии Германии на рынках стран Дунайского бассейна и Восточной Европы», но одновременно заявлялось, что «не может быть и речи о вытеснении Германии с этих рынков, что было бы противоестественным, аполитичным и опасным»[646]. Тем самым Бухарест лишний раз демонстрировал необходимость равного влияния великих держав в регионе.

18 марта 1938 г. Румыния одобрила аншлюс Австрии[647], но предостерегала Германию от «прямого нажима» на Чехословакию и вновь заявила, что желает тесных связей с Третьим рейхом. 30 марта в ответ на запрос Франции об отношении к возможности прохода советских войск на помощь Чехословакии румынское руководство заявило, что «в случае конфликта только между Германией и Чехословакией союзные договоры Румынии с Польшей и странами Балканской Антанты обязывают ее остаться нейтральной. Если же Франция вмешается в конфликт, то Румыния, хотя и не обязана, была бы, однако, расположена также вмешаться, но подчинила бы свое вмешательство предварительной договоренности с Польшей. Румыния принципиально отказывается разрешить проход русских войск. Однако если Румыния окажется перед русским ультиматумом, то она никогда не поставит себя в условия, могущие привести ее к конфликту с Францией и Чехословакией»[648]. Таким образом, Румыния старалась не упускать ни одной возможности.