Рваные судьбы - Татьяна Николаева

туда-сюда людей, пытаясь отыскать знакомое лицо.

Вдруг он увидел Марчина, поляка, который работал вместе с ним у фрау Миллер.

– Марчин, – окликнул его Юра, обрадовавшись такой удаче.

Поляк обернулся и узнал Юру.

– О, Юрий, – сказал он по-русски с небольшим акцентом. – А ты что здесь робишь? Тебя ведь не забрали с нами вместе. Или?..

– Нет, нет, всё в порядке, я продолжаю работать у фрау Миллер, – ответил Юра. – Здесь я по делу. Ищу Раю, сестру Веры. И никак не могу найти. Может, ты знаешь, где она может быть?

– Ты смелый хлопче, – улыбнулся Марчин и похлопал его по плечу. – Я понимаю, для кого ты стараешься. Добре, слухай. Молодые пани работают в ткацких и прядильных цехах. Это вон в той стороне, – Марчин указал в сторону невысоких двухэтажных зданий. – В той же стороне находятся и бараки, в которых мы живём.

– Спасибо тебе, друг. Ты очень мне помог, – Юра крепко пожал руку поляка и поспешил в указанном направлении. Он волновался за Веру. Уже много времени прошло, как он здесь мечется в поисках Раи, а Вера там одна. Мало ли кто может обнаружить её. А он не сможет ей ничем помочь, он даже не будет знать, что случилось.

Занятый тревожными мыслями, Юра, позабыв об осторожности, широко шагал через улицы фабрики, вместо того, чтобы скользить вдоль зданий. Он даже не сразу услышал окрик надзирателя, адресованный ему.

– Стой, я сказал! – крикнул во второй раз немец.

Юра на полушаге остановился и обернулся в сторону надзирателя.

– Да, да, ты, – кивнул тот. – Иди сюда.

Юра повиновался. Деваться было некуда, бежать – бесполезно.

«Будь, что будет, – подумал Юра. – Сволочь, взялся на мою голову. Ну, ничего, если меня раскроют, я парочку ваших прихвачу с собой на тот свет. И тебя первого угрохаю, горло тебе перегрызу, сука. Вот только Веру жалко. Так и не повидается с сестрой».

Тем временем он подошёл к надзирателю, окликнувшему его, и напрягся, готовый в любую секунду вцепиться ему в глотку.

– Ты из какого отряда? – спросил его немец.

– Из пятого, – придумал на ходу Юра.

– Куда идёшь?

– В прядильный цех, – ответил он.

– А что у тебя в мешке? – не унимался надзиратель, глядя на парня свысока.

– Ветошь, – буркнул Юра. – Старший поручил мне отнести это в прядильный.

Немец ткнул пару раз дулом автомата в мешок и сказал, наконец:

– Ладно, иди.

Юра на минуту даже перестал дышать от волнения.

«Неужели пронесло?» – подумал он и с облегчением перевёл дух.

– Нет, стой, – снова окликнул его надзиратель, будто бы отвечая на его вопрос.

«Ну чего тебе ещё, скотина?!» – сказал про себя Юра и вернулся обратно.

– На вот, возьми папку с бумагами, занесёшь в барак номер два, передашь коменданту.

И немец всучил Юре толстую кожаную папку, раздувшуюся от большого количества бумаг.

– Теперь иди, – скомандовал он.

Юра сунул папку под мышку и скорее поспешил отсюда.

Наконец, он нашёл прядильный цех, обошёл его весь, но Раи здесь тоже не было. Оставалась последняя надежда – ткацкий цех. Юра вошёл внутрь, таща за спиной мешок с ветошью, а под мышкой тяжёлую толстую папку. Он уже и не надеялся на удачу. Уже думал о том, чтобы скорее вернуться к Вере, убедиться, что с ней всё в порядке, а сюда приехать в следующий выходной. И тут он буквально налетел на молодую женщину и чуть не сбил её с ног. Обернувшись, чтобы извиниться, он чуть не крикнул от радости.

– Рая! – сказал он, не веря своим глазам. – Ну, слава богу, я тебя нашёл!

Рая от изумления раскрыла глаза:

– Юра?! А ты что здесь делаешь?

– Тебя ищу, – ответил парень. – Ладно, все объяснения потом.

Он огляделся по сторонам, чтоб никого рядом не было.

– Там Вера ждёт. Только тихо. Ты сейчас возвращайся на рабочее место, а минут через двадцать подходи к боковому выходу. Там метрах в ста пятидесяти от ворот проволока провисла. Там жди. А я – за Верой. Только сначала отнесу эту папку. Где барак номер два? – спросил Юра.

Рая указала ему нужное здание и пошла за станок, как и сказал Юра. А он тем временем смотался по поручению надзирателя и рысью помчался к тому отверстию в огороже, о котором пять минут назад рассказывал Рае. На этот раз его никто не видел, и Юра беспрепятственно выскользнул, так же, как и появился здесь около часа назад. Он прибежал к рощице, где оставил Веру.

– Вера, – позвал он, приглушая голос. Мало ли кто мог быть здесь поблизости. – Вера, ты где?

– Я здесь, – услышал он в ответ, и почувствовал огромное облегчение и радость, когда увидел Веру, выходящую из-за дальних деревьев. – Ну что же ты так долго? Я вся изнервничалась тут. Уже собиралась идти тебя искать.

– И хорошо, что не пошла, – сказал Юра. – Ничем не помогла бы. Только на охрану нарвалась бы. И что бы ты им рассказывала?

– Не знаю, – ответила Вера, – я ещё не придумала. На месте нашлась бы, что сказать.

Юра только плечами пожал. Он и восхищался такой отвагой своей подруги, и вместе с тем удивлялся её безрассудству.

– Я же сказал, что всё будет в порядке. Я сдержал слово. Хотя это оказалось нелегко. Пойдём скорее, там Рая будет нас ждать.

– Так чего же мы стоим?! – подпрыгнула Вера. – Что ж ты молчал и главного мне не сказал?! Изверг!

– Да не волнуйся ты так, всё хорошо. Я нашёл Раю. Идём.

Через десять минут они были на месте. Рая уже ждала их. Вера подлезла под огорожей и бросилась в объятия сестры. Обе плакали, не сдерживая слёз, и радовались встрече, как будто не виделись три года, а не три дня.

– Главное, что я нашла тебя, что я знаю, где ты, – говорила Вера. – Теперь я буду приезжать к тебе каждую неделю.

– Ты, главное, будь осторожна, – отвечала Рая. – И береги Юрия. Он у тебя замечательный.

– Хорошо, Раечка, – говорила Вера, смахивая слёзы, которые продолжали мимо воли бежать по щекам. – Я буду беречь и себя, и Юру. Я так тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, сестричка. Ты уже такая взрослая у меня. И такая красивая. Особенно в этом платье и с такой причёской. Совсем на себя не похожа.

– Это я маскировалась, – хихикнула Вера, – чтоб немцы за «свою» принимали. И что ты думаешь? Принимают. Дорогу уступают, приветливо улыбаются.

Вера презрительно скривилась.

– Ты очень смелая, – улыбнулась Рая. – Я горжусь тобой.

Сёстры ещё немного поговорили. Юра стоял чуть поодаль и не мешал им общаться.